Опубликовано в журнале Крещатик, номер 3, 2010
Рафаэль ШУСТЕРОВИЧ
Ришон ле-Цион /
Наверное потому…
|
* * * Наверное потому, что всё как-то устроилось само по себе, а не то – само по себе расстроилось, не можешь отделаться от невнятной печали, каковую и намечали, потом по добру привечали, а потом и захочешь – никак не выставишь из дома: слишком она знакома, слишком сюда влекома… 2010 * * * велосипед похожий на раму рояля поставленную на попа облако похожее на велосипед белый рояль похожий на облако концерт для двух белых роялей вид сверху с галерки белых облаков два худощавых велосипеда древней модели валетом уложенные на траву концерт для двух белых велосипедов и улетающей капустницы 2010 рассвет Апельсиновый клок рассвета дрожит на белёной притолоке. Липа, вяз деревенской площади заоконной. Он дрожит, и как будто скачут в тумане призраки о свободе незаслуженной, незаконной. На границе трех провинций, в сердце заброшенном государства, равного схеме миростроения, этот сон случайный за полем табачным скошенным, этот жар, это бессмысленное парение. И очнуться кажется чудом, кажется чем-то то ли вечным, то ли дарованным по ошибке, пробудиться впервые из ночи туманной, черной, в апельсиновый клок рассвета туманный, зыбкий. 2009 * * * Базальтовых колонн обломки, ступени, балки, камни бывших арок слагаются в костяк головоломки, оставленной пятнадцатью веками. Резные фризы – рыбы, львы, павлины, изгибы своевольных лоз, гирлянды и меандры, мозаик мелочь, непостижный план… Здесь содержали свитки, здесь их хоронили, а здесь читали, открывая год главой «В начале», далее – по кругу, по колесу – оно не докатилось, но где-то катится. Сменяются созвездья, и медленные мельницы воды и ветра перемалывают самый тот самый воздух, где базальт с базальтом сходились прочно на виду олив и виноградников, сулящих мир входящим. 2010 шиповник Такой-то широты и долготы, В проекции, что подсказал Меркатор, Шесть соток. Там, на грани темноты, Шиповник рос. Я доставал секатор И обрезал колючие стволы Гармонии на пользу. В те углы Бывало, гость заглядывал случайный. И если он, довольный иль печальный, Шёл по тропе от дома, за углом Являлись иногда, его стреножа, Касание язвительным крылом И тайнопись по обнаженной коже. И чьим бы нынче ни был тот феод, Шиповник там ещё, шиповник ждет. 2010 день седьмой вечером пятницы выяснилось Сора привезла темноту целую комнату темноты в фибровом чемодане две свечи это всё что разрешалось дряхлая Сора сидит у стола две свечи темнота пыльных кладовок темнота фотолабораторий драгоценная темнота подпола пчелиный рой стиснутый георгиновый бутон сжатая ладошка свет подождет до утра как он ждал там на далеком западе у двух рек у трех границ о оставьте меня с моей темнотой 2010 * * * В красную землю у купленных дюн ляжешь и ты после тысячи лун и нарушая горячую тишь кто-то тебе прочитает кадиш и извинится по мере сил за неудобство местных могил. 2010 * * * и сколько бы ни было нас на челне мы по морю шли как во сне кто к парусу кто за руль а кто и за борт буль-буль о сколько бы ни было вас на челне вы всё отдадите волне держитесь за воздух держитесь за соль за такелаж за последнюю боль за линии липких карт за обозримый закат но сколько бы ни было их на челне все отданы будут волне 2010 на холмах На холмах, где грузный топот ежей вспугнет случайных любовников, где одинокий колокольчик на зыбкой своей кампанилле отбивает рассвет жестяным просторам палой дубовой листвы, где чабрец на вдохе возглашает «граница». Мартышка, – говорил твой дед. Худая мартышка, – говорю я. Наберем воды у родника там, внизу. 2010 * * * чужак бросает свои корабли и устремляется вглубь земли в дельту где беспощадный ил прошедшее поглотил отступая и семеня культ быка сменяется культом коня камень трепещет при звоне меди привкус горечи чудится в каждой победе в конце концов мы принимаем сторону ушедших 2010 сальерианское Иную музыку и разнимать не надо, чтоб видеть: труп. Не тот несчастный труп, что был живым недавно иль давно, а тот, что хочет выглядеть живым, не признавая смерти – заменить пытаясь жизнь саму. В компании таких же самодостаточных, самодовольных трупов ведет он танец несуществованья, мурлыкая мелодийку свою о вечной жизни там, где смерти нет, как принято их совокупным мненьем. 2010 Следующий материалИз книги «Осень скифа»Виталий АМУРСКИЙ / Париж/ Из книги “Осень скифа” Книга выходит в издательстве «Алетейя» (СПб) в 2010 г. * * * Уроки утрат и морозцы, что лужи...
|