Опубликовано в журнале Крещатик, номер 1, 2008
Часть первая
ПРЕДИСЛОВИЕ ДО ЗАГЛАВИЯ
Данная работа могла бы называться “Многоликий Самойлов”. И даже, пожалуй, “непричёсанный”. По Ежи Лецу и древнему анекдоту от Вероники Тушновой (1915 — 1965).
В нашем творческом вузе преподавала она нечто поэтическое (“Теорию стиха”?) и принимала зачёт на дому. Помню зелёный дворик, серое здание советского конструктивизма (за нынешним приблизительно американским посольством), медную табличку “профессор Тушнов”. Сверкает, как новенькая, и поди догадайся, что умер профессор ещё до войны…
Бог весть, долго ли мучила стихотворцев, но со мною, прозаиком, управилась мигом. Отличаю ли ямб от хорея? Как когда. Каких поэтов предпочитаю? Тех-то и тех-то. А ещё? А вот, говорю, мальчишкой, вскоре после Победы, запал на песню… кажется, Дунаевского… вальс…
Улицу нашего детства
Я бы хотел повидать,
Утренним солнцем согреться,
Выйти с друзьями опять
В старый наш сад, где у оград
Тёмные липы стоят.
— А чьи слова? — спросила Вероника Михайловна. — Забыли?
— Почему? — отвечаю. — Самойлова! Только куда он девался?
— Да никуда! — засмеялась. — Первая книга — на подходе… А публикуется с до войны.
— У-у, — протянул я, — какой старый…
Наверное, Вероника Михайловна огорчилась. Но бровью не повела. И выдала анекдот, что, по её слову, переняла как раз у Самойлова. Про беспечного шалопая с пышною шевелюрой из трёх волосков. Откинул назад и рад. А две волосинки осталось — бодро раскладывает на пробор. Да с последнею-то что делать?.. Эх, рукою махнул, буду лохматый ходить!
Вот такой “лохматый” Самойлов встаёт перед нами из двухтомных “Подённых записей”. Довоенный рабфаковский интернационалист, советский солдат, русский патриот, безродный космополит, либеральный государственник, универсальный гуманист…
А гуманизм — не просто термин,
К тому же, говорят, абстрактный…
Когда читаешь письма, — перелагаю Алданова, — возникает хаотическая картина. А в мемуарах — необычайная логическая ясность…
И мы не станем приводить дневниковый хаос к единому знаменателю, искать доминанту, “золотое сечение”… Ради баланса и равновесия, надвое разрубив фамилию, призовём тёзку и почти ровесника Давида Самойлова — Давида Абрамовича Вецкого.
Поэт, журналист, краевед. Фронтовик. Кавалер ордена Славы. Из тех немногих евреев, что сражались в пехоте. Автор биографического стихотворения (нет, автобиографического), которое воспроизведу по памяти — выборочно и в подбор:
Я был солдатик молодой, гвардеец без наград. Сегодня — бой, и завтра — бой, и нет пути назад. Я помню несколько минут за кручей у Десны, когда случилось прикорнуть под оком старшины. Короткие блажные сны… Да прерван дивный сон: сказал старшой, что у Десны дерётся батальон, что нужно хлопчикам помочь, подбросить им “огня”, и глаз его, смурной, как ночь, уставился в меня. На сердце стало горячо, но, получив приказ, подставил правое плечо, а после левое плечо под тот боезапас. /…/
И сбросил груз, и вытер пот, стою, живой, в пыли. У командира сомкнут рот, его бойцы, его оплот у речки полегли. Вдруг кто-то прохрипел: “Жидок, патроны нам принёс…”, — и встал, дороги поперёк, озлоблен и раскос. И до сих пор ещё томят виденья по ночам — тот, кто наставил автомат, был сам ещё пацан. /…/
Маленький, тщедушный, увёртливый, — забьётся в любую щель, — Давид Абрамович Вецкий умер в 2005 году, примеряя новую форму, что столичное правительство, накануне юбилейного парада, пошило для ветеранов. И похоронен на подмосковном кладбище в солдатском халявном мундире.
Мне восемнадцать лет всего, ещё я и не жил, и сгоряча и мать его, и ближнюю родню его, и небо обложил. И обнажил я грудь рывком: “Стреляй скорее, гад!”, да что-то отозвалось в нём — он отступил назад.
В предпоследнем десятилетии ушедшего века, уже при гласности, Давид Абрамович ознакомил Давида Самуиловича с давним своим стихотворением. Оно завершается так:
Я полем шёл. И на стерне остался слабый след. Что ж, на войне как на войне… Но горечь горькая во мне жила десятки лет. Да, не забылся тот урок среди родных полей: еврейство на Руси — порок. Будь светлый гений, будь пророк, но жжет тавро — “еврей”.
С лёгким укором, как собрат по цеху и старший по званию, лейтенант Самойлов пожурил ефрейтора Вецкого, дескать, концовочку надо бы подработать. Дело-то не в национальности… Ну, был бы, допустим, казахом либо узбеком — какая разница? “Ялдаш патроны нам принёс”, “чучмек патроны нам принёс”…
— Точно, — кивнул ефрейтор, — и по размеру ложится… Только я не узбек.
А бывший лейтенант улыбнулся:
— Я тоже…
В СУЩНОСТИ, У МЕНЯ НЕТ НАРОДА
(по дневникам и запискам Давида Самойлова)
Молитва школяра
Великая лень! Ты заставила обезьяну взять палку и сбить плод, вместо того чтобы лезть на дерево. Ты показала, что ходить по земле легче, чем прыгать по веткам, что камнем убивать легче, чем рукой. Ты заставила мудрецов находить формулы и законы, чтобы делать вычисления.
А сам великий Ньютон, — не был ли он лентяем?
Какой занятой человек станет думать: “Почему яблоко упало мне на голову?” Между тем Ньютон… потёр ушибленное место и… открыл закон всемирного тяготения!
О, лень! О, великая богиня человеческих знаний! Только ты мой культ и идеал. И не можешь пожаловаться, что я не следую тебе.
(14 лет)
Сюда же
Единственный способ писать стихи — это лечь на диван.
(44 года)
Сюда же
Писать стихи могут только ленивые люди. Написал покороче и пошёл гулять.
(за 60)
И забываю мир…
Поэзия успокаивает меня. Когда пишу, всё плохое уходит и в сердце остаётся лёгкое и хорошее. К сожалению, теперь нет настоящих поэтов, да и вообще искусства не могут развиваться при диктатуре, какой бы она ни была.
15.12.34
Ницшеанско-марксистская эпоха
Великая подлость лучше, чем мелкая добродетель. Моя любимая мечта — смерть за нашу страну. Пускай мне мало лет! В случае войны первым пойду на фронт, чтобы победить. О, наша чудная, единственная, счастливая страна!
Сюда же
Страсть — высшая форма разума. Величайшее наслаждение заниматься тем, что тебя интересует!
1935
Ум с сердцем…
По убеждениям я интернационалист, а по духу… тоже. Но что-то сближает меня с этим народом. Уверен: приключись с ним какая-нибудь беда, я смело приму вместе с моими братьями любое страдание.
Что-то мило мне в грустных еврейских песнях, что-то приятное есть в особенном еврейском юморе. Люблю эти молитвы, которые читает по утрам дедушка, эти легенды, что слышал в детстве. Люблю и древних седобородых старичков, и маленьких суетливых хохлатых человечков.
И всё-таки… раздольная волжская песня трогает больше.
Язык моего народа — не мой язык, его дух — не мой дух, но его сердце — моё сердце. В сущности, у меня нет народа.
1936
Вослед Крылову
Лучше быть моськой, чем казаться слоном.
22.04.36
Прочитав Маяковского
Я весь — скрипка. Улица водит по мне своим смычком.
08.05.36
Сюда же
Вот идёт он, маленький, словно великое
Герцогство Люксембург,
И какая-то скрипочка в нём пиликает…
Борис Слуцкий, 1960
Праздник
Первое, о чём нельзя не написать, — о новой конституции. Наконец-то диктатура кончилась (я рад, хотя был и есть сторонник крутых мер). Наступает эпоха идеальной социалистической республики с подлинной народной демократией.
15.06.36
Замысел
Задумал новую лирическую поэму. История молодого человека, сына князя, в нашей действительности. Его желание срастись с современностью. Это будет отчасти зарисовка с Ю.Ш.
22.09.36
Примечание:
Юрий Шаховской, одноклассник Самойлова, ушёл добровольцем на фронт, пережил плен, умер в Америке.
Источник и перепев
И убегаю в этот глупый мир,
В котором небо, рифмы и Шекспир.
Предполагемый интертекст — поздние стихи Ходасевича:
В России новой, но великой
Поставят идол мой двуликой
На перекрёстке двух дорог,
Где время, ветер и песок.
Подлинный источник, однако, указан Самойловым:
Был в Еврейском театре. Видел “Разбойника Бойтре”. Только там чувствуешь, как близок тебе твой народ. Как хорошо, что мы живём теперь! Нет, лучше пистолет, чем жизнь, как раньше!
22.10.36
Примечание:
“Разбойник Бойтре” — спектакль Михоэлса по пьесе М.Кульбака.
Примечание к примечанию:
Моше Кульбак (1896 –1940?) — еврейский поэт, романист, драматург. О нём — в Краткой еврейской энциклопедии (т. 4, Иерусалим, 1988, стр. 623–4): “Перевёл на идиш “Ревизор” Гоголя. Репрессирован как “враг народа”, погиб в лагере строгого режима. “Разбойник Бойтре” (“Бойтре газлен”, 1936), поставленный рядом театров, снят с репертуара. Пьеса “Биньямин Магидов” (1937)о юном командире партизанского отряда, ведущего борьбу с польскими легионерами в Белоруссии, не допущена к постановке”.
Сюда же
Без советской власти нет жизни.
21.12.36
Ты да я, да мы с тобой
Дружить с одним человеком так же тягостно, как всё время читать Достоевского.
25.11.36
Соседка по парте
Когда думаю о ней, читаю Пастернака. Люблю его, как её… а Пушкина — как родителей.
02.12.36
Из Гончарова
Туман, как опрокинутое море.
Напиши так кто-либо из наших прозаиков, будут упрекать в формализме. Но какое богатство мысли!
21.12.36
Три пути
Все одинаково трудные: 1) ехать от прадедов, 2) собирать с миру по нитке, 3) изобретать самому. Для первого нужно обладать умом, для второго — вкусом, для третьего — быть гением.
13.04.37
Вероятно, о Слуцком
Человек, ушедший из добровольческого отряда зимой 39-го, ушёл добровольцем летом 41-го. Уже ранен. Уже заплатил за свои колебания куском мяса “на две котлеты”, как писал сам.
Примечание:
Б.А. Слуцкий не захотел участвовать в Финской войне.
Мы запомним суровую осень
Я видел Москву 16 октября. В трамваях открыто ругались. В военкоматах никого не было. Власти молчали. Толпы людей ходили по улицам. Заводы не работали. Говорили, что ночью немцы будут в городе.
Сюда же
Октябрь бульвары дарит рублём…
Слушки в подворотнях, что немцы под Вязьмой,
А радио марши играет, как в праздник,
И осень стомачтовым кораблём
Несётся навстречу беде, раскинув
Деревьев просторные паруса.
И холодно ртам. И губы стынут,
И однообразно звучат голоса.
Примечание:
Военное стихотворение “Осень 1941 года” впрямую опирается на классическую “Осень” (пушкинскую):
Так дремлет недвижим корабль в недвижной влаге,
Но чу — матросы вдруг кидаются, ползут
Вверх, вниз — и паруса надулись, ветра полны;
Громада двинулась и рассекает волны…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Плывёт. Куда ж нам плыть?
Примечание к примечанию:
Источник Пушкина, — возможно, Сенека: “Если не знаешь, куда плыть, никакой ветер не будет попутным”.
Патриотизм
Мы думаем о себе — это и есть мысли о родине.
16.08.42
Примечание:
по-иному трактует поэт-песенник:
Забота наша простая,
Забота наша такая:
Жила бы страна родная,
И нету других забот.
Паёк
160 г сухарей и 25 г сахара в сутки.
27.08.42
Заповедь
Семь раз подумай, прежде чем просить что-нибудь у друга. Не думай ни минуты, прежде чем исполнить его просьбу.
28.09.42
Вперёд в прошлое
Обращение к традиции (кадетские корпуса, гвардия, женские и мужские школы) означает не регресс, а вступление нашего государства в пору зрелости, в классический этап развития. Уже нет нужды в пышном отрицании. Мы и так слишком мало традиционны.
03.09.43
Сюда же
— Россию нужно подморозить!
— Как?
— Очень просто: в погреб бросить.
Пускай подмёрзнет на снегу! —
Мясник ответил мяснику.
1981
Примечание:
“Мясники”-тёзки — исторически — Константин Леонтьев (1831 — 1891) и Константин Победоносцев (1827 — 1907).
Эпизод с пленным
Взяты лейтенант и связной. Боец ранен. Наши его перевязывают, обращаются по-солдатски дружелюбно. Смеются: мол, Гитлер капут. Тот улыбается: капут, капут. Потом сообщают в штаб. Приказ: лейтенанта доставить, связного расстрелять. И те, кто шутил, расстреливают так же беззлобно. Жалеют, что молодой: небось, баба дома. Что ж — война. И садятся обедать.
23.09.43
Сюда же
Борис Слуцкий
немецкие потери
(Рассказ)
Мне не хватало широты души,
Чтоб всех жалеть.
Я экономил жалость
Для вас, бойцы,
Для вас, карандаши,
Вы, спички-палочки
(так это называлось),
Я вас жалел, а немцев не жалел,
За них душой нисколько не болел.
Я радовался цифрам их потерь:
Нулям,
раздувшимся немецкой кровью.
Работай, смерть!
Не уставай! Потей
Рабочим потом!
Бей их на здоровье!
Круши подряд!..
Но как-то в январе,
А может, в феврале, в начале марта
Сорок второго,
утром на заре
Под звуки переливчатого мата
Ко мне в блиндаж приводят “языка”.
Он всё сказал:
Которого полка,
Фамилию,
Расположенье сил
Примечание:
Карандаши… спички-палочки… — Так, — пишет Слуцкий, — именовались рядовые.
Шутки-прибаутки
Отчего солдат гладок — поел и на бок.
Что голову повесили, соколики? Иль выпить захотели, алкоголики?
17.10.43
Сюда же
В эту пору мы держали
Оборону под деревней Подвой.
На земле холодной и болотной
С пулемётом я лежал своим.
Целый год (или полтора) отслужил Самойлов на передовой в пулемётной роте. После ранения перевели писарем, потом в разведку (помкомвзвода). Он называл своё воинское звание: еврейтор, а писарские заботы — канцлагерь.
Интимная близость
Два месяца я общался с деревней самым тесным образом.
Тем же числом
Воин-освободитель
Для забавы сообщаю немцам, что еврей. Они ужасно рады, как будто я — богатый их дядюшка, который к тому же собирается умереть.
23.04.45
Удивительная встреча
Четверо живых евреев почти в центре Берлина. Судьба их ужасна. Живучесть поразительна. Говорят, что в окрестностях скрывается около 2 тысяч.
На другой день
Сюда же
Сегодня встретил одну семью. Он немец, она еврейка. Носит жёлтую звезду с надписью Jude.
— Зачем?
— Теперь это хорошо.
Знак позора стал для них своеобразным паспортом.
27.04.45
Примечание: по нацистским законам, еврейку — жену арийца — можно депортировать в двух случаях: если муж (1) разведётся или (2) умрёт.
Серебряный век
“Неожиданный” взлёт русской культуры был вестником великой революции.
05.03.48
По-семейному
Антисемит спрашивает композитора Каца:
— Для чего вы дали вашей дочери русскую фамилию?
— А для того, — отвечает Кац, — чтобы ваш сын не притеснял мою дочь.
23.03.48
Примечание:
Сигизмунд Абрамович Кац (1908–1984) писал песни на стихи Софронова… но у того, кажется, не было сына.
А Софронова всё равно жалко. Родился в 1911 году, а в 18-м — расстреляли отца, минского полицмейстера… Вот и приспосабливайся к новой власти. Наверное, легендарная полнота Анатолия Владимировича происходила оттого, что насыщался без остановки, дабы заглушить страх.
Старший товарищ
Светлов говорил Самойлову:
— Зачем вы присутствуете в каждой строке? Как если бы каменщик писал на каждом кирпиче своё имя.
15.04.48
Откровения Николая Глазкова
— Когда я говорю, что гениален, то не кривляюсь. Твёрдо знаю, в чём гениален, в чём просто одарён, в чём бездарен. Например, в детских стихах.
21.04.48
Примечание:
Николай Глазков (1919–1979) и Борис Слуцкий (1919–1986) — неформальные лидеры “военного поколения”.
Историческая родина
Возникло государство Израиль. В этом есть своё величие, которому вряд ли сочувствует остальное человечество.
Говорит ли во мне голос крови? Где-то лепечет одними губами.
Если государство уцелеет, может быть, нас станут немножко больше уважать, но и считать иностранцами везде, где мы вросли уже тысячелетними корнями.
16.05.48
Израиль сражается превосходно. Но что поделает горстка людей с равнодушием мира!
Никто не понимает, насколько скучнее станет на нашей планете без этого кипучего и упрямого племени.
20.05.48
Библиофил
эпиграмма на критика Т
Готов продать отца и мать
И брата сделает калекой,
Готов поэзию продать,
Но… дорожит библиотекой.
В тот же день
Примечание: см. Тарасенков А.К., Русские поэты XX века, 1900–1955. Библиография. М, 1966.
Новый Козьма Прутков
ЦДЛовский фольклор
Спросили раз ханжу:
“Вы любите ль минет?”
Хотел сказать он “да”,
Но вслух ответил “нет”.
Без года (числится за Самойловым).
В Коктейль-холле
— Декадентская манера, — говорит Светлов, — раздолье для людей малой одарённости. Стихи нужно лепить, строить, делать.
25.05.48
Сюда же
Самойлов — через тридцать лет (08.06.79):
Модерновая раскованность
Совсем расковавшись, поэзия скачет недолго и откидывает копыта.
Перечитывая Тургенева
В “Накануне” есть нечто неуловимо “симоновское”. Т, бесспорно, умел находить новое, умел поставить “заявочный столб”, но никогда не мог до конца разработать золотоносную тему. Пожалуй, он пошловат (как и Симонов).
29.08.48
Оба-два
Академик Ландау — Дау — моложавый, седоватый, с отличными глазами сумасшедшего. Наивен, экстравагантен. Постоянно болтает глупости. Но мил. И, по слухам, гений. Когда сидел у нас, пришёл Коля Глазков. Они поздоровались.
— Дау? — спросил Коля равнодушным тоном. — А я сегодня был на Ваганьковом и видел могилу генерала Мау.
— Это не я, — сказал Дау, несколько озадаченный.
— Вы интеллигент? — спросил Коля.
— То есть, в каком смысле? Если по социальной принадлежности — да.
— А я самый сильный из интеллигентов, — так же невозмутимо сообщил Коля.
Мы с любопытством наблюдали.
24.09.48
Поздняя сноска:
Мы шли по Арбату, тогда ещё старому…
— Хочешь повидать самого сильного русского поэта? — с непонятной иронией спросил Р. — Он живёт через двор отсюда.
— Кто это, и почему “самый сильный”?
— Потому что при знакомстве вместо руки протягивает динамометр и жёстко предлагает выжать. Ну, кто-то выжимает пятьдесят, кто-то шестьдесят пять, а кто-то, натужась, и семьдесят два. Тогда динамометр берёт он сам, жмёт сто десять и представляется: “Николай Глазков, самый сильный русский поэт”.
Д. Бобышев, Я здесь.
Поэт и Критик
Т весь вечер хвалил стихи М. Заставил записать. Через некоторое время на секретариате СП (союза писателей) выступил с речью, что необходимо обратить внимание на М, идущего по пути декаданса.
После этого:
М. Вы изменили мнение о моих стихах, прочтя на бумаге? Т. Нет, они мне нравятся. М. Почему же так выступали на секретариате? Т. Не твоего ума дело!
13.11.48
Состояние души
Потустороннее неблагополучие и посюстороннее процветание.
27.02.57
Vox populi, или Глас народа
Всемирный Фестиваль молодёжи в Москве. Пьяный старикашка на улице:
— Царя уважал, Ленина любил, Сталина боялся. А теперь никого не боюсь, никого не люблю и никого не уважаю.
30.07.57
Ошибка вышла
Человечество приняло национальные, крестьянские, колониальные революции за эру социалистических преобразований. Социализмом можно назвать разное… даже гитлеризм.
03.08.57
Пернатые
Писатели, как птицы, — говорит Твардовский. — Бывают певчие, бывают ловчие.
09.08.57
Момент для нового искусства настал
Окончилась великая эпоха. Подведены итоги. Разрушились иллюзии.
1957
“Доктор Живаго”
Значение много выше достоинств.
29.01.58
Любопытное противоречие
“Деятель”, человек, действующий совместно с массой, неминуемо становится индивидуалистом, презирающим тех, ради кого действует. И наоборот, “индивидуалист”, “философ”, человек мысли неминуемо становится демократом. Интересно, как это удивительно сочеталось в Ленине.
06.11.60
Сюда же
Борис Слуцкий
На свадьбе думает о себе, что жених, на похоронах, что покойник.
22.11.60
Сюда же
12.09.46. Приехал Слуцкий. Замечательный политический ум.
Сюда же
Для Слуцкого, несмотря на несмелость, жизнь сама по себе не имела цены. Ценил своё место, своё продвижение (отсюда постоянные оглядки).
Теперь стар и ужасно болен.
Но кто решится помочь ему уйти из жизни при нашем закоренелом инстинкте — жить во что бы то ни стало.
22.01.81
Примечание:
Слуцкого не напрасно считали “комиссаром” и “неформальным лидером”. Он “проводил линию”, а не занимался собственной биографией.
Та линия, которую мы гнули,
Дорога, по которой юность шла,
Была прямою от стиха до пули —
Кратчайшим расстоянием была.
Слуцкий, 1959
Анна Ахматова о Роберте Фросте
У него столько наград и отличий, сколько у меня несчастий.
22.09.62
Поздняя сноска:
В другой редакции:
У него столько наград, как медалей у призовой собаки. А на меня повесили всех собак.
Примечание:
Роберт Фрост (1875–1963) — американский поэт. Многократный лауреат Пулицеровской премии. Посетил СССР в 1962 году.
Бродский
Настоящий талант. Зрелость его (для 22-х лет) поразительна. Читал замечательную поэму. Простодушен и слегка безумен, как и подобает. Во всём облике, рыжеватом, картавом, косноязычном, дёргающемся, — неприспособленность к отлившимся формам общественного существования и предназначенность к страданию.
Дай ему бог сохраниться физически! Спасти его нельзя.
26.09.62
Сюда же
Вторичное рациональное сумасшествие
Бродский — крупное явление, правда, чуждое мне.
Я говорил, что поэты классической поры осмеливались писать при ясности духа. Поэты нашего века, эгоцентрики и сверхчеловеки, не стремятся к ясности, боятся её, потому что в ясности обнаруживается нищета.
30.11.63
Изобилие новых талантов
Потребность самовыражения в России огромна.
29.09.62
Что есть что
Своеволие бесплодно, как всякий вид рабства.
16.10.62
Вечер поэтов в зале Чайковского
Меня никто не знал.
17.11.62
Примечание:
Знаменитая сцена в Политехническом (“Застава Ильича”, 1965) — без Давида Самойлова. Выступают: Ахмадулина, Вознесенский, Евтушенко, Окуджава и Слуцкий, который — обратите внимание — читает не себя, а сгинувшего на фронте Кульчицкого.
Сюда же
Широко известен в узких кругах,
Как модерн, старомоден,
Крепко держит в слабых руках
Тайны всех своих тягомотин.
Вот идёт он, маленький, словно великое
Герцогство Люксембург.
И какая-то скрипочка в нём пиликает,
Хотя в глазах запрятан испуг.
Смотрит на меня. Жалеет меня.
Улыбочка на губах корчится.
И прикуривать даже не хочется
От его негреющего огня.
Борис Слуцкий,
альманах “Тарусские страницы”, 1961
Сюда же
Тайные тягомотины
У евреев есть привилегия — избирать нацию. Но нация вовсе не стремится, чтоб её избирали. Это неудобство, неприятность, иногда даже — кровавая трагедия, зато и залог бескорыстного выбора.
Для русского еврея обязанность быть русским выше права на личную свободу.
09.06.78
Процесс ассимиляции неизбежно болезнен. Отказавшись от исключительности, евреи должны принять низовую, самую бесславную роль в обществе, роль низшей касты. Этим страданием, этой дискриминацией они искупят идею своей исключительности и докажут, что принадлежность к русской культуре и есть принадлежность к нации.
Все, у кого есть амбиции, должны отказаться от такой роли и стать евреями Израиля.
Или никем.
08.05.80
Примечание:
Может быть, отголосок давних речей Бухарина: русские-де “в качестве бывшей великодержавной нации должны поставить себя в неравное положение в смысле ещё больших уступок национальным течениям”, надо-де поставить русских “в положение более низкое по сравнению с другими” (речь на каком-то партийном съезде).
Аббревиатура
Обсралис — объединённый союз работников литературы и искусства.
06.07.63
Так жили поэты
Искусство, — говорит Коненков, — место неогороженное: всяк туда лезет.
23.07.64
Примечание:
Конёнков Сергей Тимофеевич (1874–1971) — скульптор. Мастер “серебряного века”. Жил в Америке (1924–1945). Вернулся после войны благодаря жене — советской агентессе. Народный художник, Герой Соцтруда.
Маразматический героизм
Аморальной следует признать любую концепцию, которая во имя всеобщего блага уничтожает людей.
07.01.65
Камо грядеши
Фантастическое представление о прошлом порождает фальшивое понимание настоящего и ложные грёзы о будущем.
28.02.68
СС
Фельетонное начало начинает преобладать в Солженицыне. Он ближе к Солоухину, чем казалось раньше. А Солоухин — российский вариант китайского мировоззрения.
05.03.68
Примечание:
Солоухин Владимир Алексеевич (1924–1997) — поэт, прозаик, публицист, краевед. Член КПСС. Монархист. Отпет в храме Христа Спасителя.
Поздняя сноска: кроме Солоухина и Солженицына, незримо (по дате) присутствует третье “С” — Сталин: 05.03.68 — пятнадцатилетие смерти.
Сюда же
Последнее письмо
Пора разумным людям соединить два проекта — Сахарова и Солженицына. Я раньше недооценивал конструктивные стороны Александра Исаевича.
10.02.90
Вся наша история припадочна
Евгения Гинзбург объясняет: болезнь англичан — меланхолия (Гамлет, Байрон), французов — истерия (вся их революция), немцев — шизофрения с оттенком паранойи (“Железный характер” Лескова). Болезнь же русских — эпилепсия.
30.04.68
Примечание:
Евгения Семёновна Гинзбург (1906–1977) отсидела в тюрьмах и лагерях восемнадцать лет. Автор воспоминаний “Крутой маршрут”. Мать Василия Аксёнова. Её второй (лагерный) муж был, кажется, врач-психиатр.
Чиновник о классике
Неуправляемые подтексты.
07.06.68
Тяжёлая работа
Труднее всего делать добро. Мало кто умеет.
В тот же день
Или — или
Молодой Наровчатов говорил:
— Лучше я буду честный пропойца, чем трезвый подлец.
Честный и трезвый — и-и — этого он не предусматривал.
18.11.68
Примечание:
Наровчатов Сергей Сергеевич (1919–1982) — поэт, литературовед, публицист, главный редактор “Нового мира”. Друг Самойлова.
И вроде день у нас погожий,
И вроде ветер тянет к лету…
Аукаемся мы с Серёжей,
Но леса нет и эха нету.
1961
Блажен, кто смолоду
Мандельштам в семнадцать лет написал:
На стёкла вечности уже легло
Моё дыхание, моё тепло.
Открытие — для взрослого человека — отказ от прежнего представления, борьба. Для ребёнка — открытие чистое.
Приятие. Чистая радость. Удивление.
02.02.69
Властители дум
Властительство — один из стимулов творчества. Властительство, а не власть.
12.02.71
Божественный лицемер
Пастернак всегда лукав и себе на уме. Это не хитрость, а высший эгоцентризм поэта.
28.12.78
Слава
Она приятна и немного постыдна, как ковыряние в носу.
04.01.79
Питерская школа
Ленинградские поэты берут кусок скуки и оттачивают до совершенства.
14.01.81
Поэтические толмачи
По-итальянски “переводчик” рифмуется с “изменник”.
Хуже — убивцы.
26.02.81
Примечание: переводчик — traduttore, изменник — traditore.
Поздняя сноска: Давид Самойлов — один из славнейших советских traduttore.
Современный поэт
Лицо гения, изваянного из картошки.
15.01.82
Интеллигентный человек
В чём его занятие? Сидеть в гостинице, смотреть в окно, пить водку и читать “Разговоры с Гёте”.
18.02.82
Параллельная культура
Читаю бездарного и преотвратного Э.Л.
А ведь кто-то скажет, что это талантливо и последнее слово искусства.
07.07.82
Умер Бажан
Был по-украински мягок, по-европейски образован и жил с виноватой улыбкой… Кто-нибудь напишет об этих людях, ставших знаменитыми с большого перепугу.
25.11.83
Примечание:
Микола Бажан (Николай Платонович, 1904–1983) — украинский поэт-академик. По слухам и сплетням — еврей.
Пятый пункт
Я — народ. Мешает анкета.
24.02.84
Сюда же
Давид Самойлов
Русская народная песня
Было у тёщеньки семеро зятьёв,
Эх, было у ласковой семеро зятьёв:
Мойсейчик-зять, Евсейчик-зять,
Арончик-зять, Соломончик-зять,
Нафтали-зять, Гедали-зять,
Ванюшенька-душенька
любимый был зятёк!..
Стала их тёщенька в гости приглашать,
Стали зятёчки в гости приезжать:
Мойсейчик на метро, Евсейчик на метро,
Арончик на метро, Соломончик на метро,
Нафтали на метро, Гедали на метро,
Ванюшенька-душенька
на “Зиме” прикатил.
Стала их тёщенька, стала угощать,
Стала их ласкава, стала угощать:
Мойсейчику мацу, Евсейчику мацу,
Арончику мацу, Соломончику мацу,
Нафтали мацу, Гедали мацу,
Ванюшеньке-душеньке — кусочек холодцу!..
Стала им тёщенька анкету заполнять,
Стала им ласкова анкету заполнять:
Мойсейчик — Рабинович,
Евсейчик — Рабинович,
Арончик — Рабинович,
Нафтали — Рабинович, Гедали — Рабинович,
Ванюшенька-душенька
один из них — Каплан!..
Примечания:
Евсей — имя греческое (благочестивый). Наш дядя Евсей документально — Овсей.
Россия — по грамматике — особа женского пола. И еврей — мужчина — любимый её зять. Примак. Ну и поёт местную народную песню.
ЗИМ — не Завод Изоляционных Материалов, а Завод Имени Молотова. Шестиместный “членовоз” с шестицилиндровым двигателем. Мощность — 90 л.с. Максимальная скорость — 110–120 км/час. Подробности — в Интернете: “Продам ЗИМ в рабочем состоянии”.
О себе
Во мне достаточно пошлости, чтобы быть понятым. Пошлость — эрзац, заменитель. Но бывают и хорошие эрзацы.
26.04.87
Мечты, мечты…
Дали бы денег. Славы не надо.
26.07.87
Да исполнится по слову
Поэтов надо сделать презренными и нищими. Тогда, может быть, от стихописания отстанут.
02.08.87
Ахматова
(вековой юбилей)
Только теперь полностью осознал, что вышла она за Гумилёва без любви. И о любви писала не о нём. Каково-то ему было!
17.06.89
Жена поэта
Наталья Николаевна не любит Пушкина как мужчину. Зачем искать тому опровержения, когда есть потрясающее стихотворение, где она “делит поневоле”. Полюбить же в Пушкине гения не успела или не могла.
17.04.77
Примечание:
И оживляешься потом всё боле, боле —
И делишь, наконец, мой пламень поневоле.
Деревенская проза
Тоска инкубаторной курицы по курятнику. И куры были лучше, и в супе вариться приятнее…
14.12.77
Удвоенные согласные
Имена целого поколения русских поэтесс — Белла, Новелла, Юнна — дают представление о среде, из которой вышли. И о том, почему они — более или менее — ломаки.
В тот же день
“Василий Тёркин”
Последняя былина.
09.06.78
Из опыта
Право — вещь неудобная. Гораздо удобней — бесправие.
30.09.79
Оттепель
Хрущёв не выполнил своей исторической миссии, ибо не поверил в интеллигенцию.
08.05.80
Поздняя сноска
по воспоминаниям современника:
Осенью 1955 года начался уже процесс “реабилитации”. Одни ошеломляющие слухи теснили другие… поговаривали, что реабилитируют Троцкого, Бухарина, Каменева и прочих вождей революции, убитых по приказу Сталина; что их строго-настрого запрещённые сочинения будут переизданы и введены в университетский курс; что годовщины Февральской революции будут праздновать наравне с Октябрьской…
профессор Михаэль Занд
Как рыбе без воды
Родина не там, где хорошо или плохо, а без чего нельзя.
В тот же день
Местный гений
В России пять истинных умов: Пушкин — эстетический, Герцен — гражданский, Достоевский — духовный, Толстой — нравственный, Ленин — политический.
23.02.82
Поэтический коитус
Стихотворение как совокупление, — надо кончать вовремя.
В тот же день
Шма исроэл…
Если меня, русского поэта и русского человека, погонят в газовую камеру, я буду повторять:
— Слушай, Израиль! Господь — наш Бог, Господь один!
04.06.88
Лапидарность
Графоман Лерман говорил:
— Я — Лермонтов… только короче.
Без даты
Хорошая знакомая
Влюблялась безудержно, страстно, деспотично. Не знала удержу своим желаниям. В ней было что-то от маленькой разбойницы из “Снежной королевы”.
Примечания:
Может быть, Светлана Иосифовна Аллилуева, с которой Самойлов встречался и перезванивался.
“Снежная королева” — по Андерсену — пьеса Е.Л. Шварца (1938).
Победители
— Фрау, ком фик-фик махен! — кричали наши солдаты.
Женщин это подбадривало. Понимали, что мы не звери.
1988
Примечания:
1. …фик-фик махен! — по-нынешнему “факаться”.
2. “Фик-фок” о тётеньке есть у Даля… Этимологически, наверно, fick-fuck?
Сюда же
Самоутверждение на чужих костях
Верблюды на улицах Берлина в мае 1945-го. Шли невозмутимо. Поплёвывали на окружающее.
1981
Примечание: верблюды использовались как гужевой транспорт: с пушками и миномётами — на горбах.
Персонаж
Сальерий Зоилович Фобов.
Носитель зловредных микробов.
Талант по боковой линии
То есть талант с тщеславием и трусостью. Осуществляется по боковой линии либо терпит крушение.
Цитата
“…всякое прошлое само по себе сюжетно”
(Б. Эйхенбаум)
На свою голову
Эстонец в магазине громко выражал недовольство, мол, ветерана Отечественной войны обслуживают вне очереди.
— Молодой человек! — сказал ветеран. — Мы своё дело сделали: выгнали немцев из России. Сделайте и вы своё — выгоните русских из Эстонии. Тогда и вас станут обслуживать без очереди.
1982
До компьютера
Писатель — каракатица. При любом раздражении источает чернила.
1988
Прозрачный псевдоним
Стасик Гоняев
Казанова
Девообделочный станок.
Окружающая действительность
Сейчас неправильно даже то, что правильно.
1988
Из Конституции
…вплоть до отделения (милиции).
Больничный Суворов
Пилюля дура, шприц молодец.
Тяжело в леченье, легко в раю.
Идя в атаку, съешь сустаку.
Примечание: сустак — сердечно-сосудистое снадобье.
Сюда же
Во время баталии прикрой гениталии.
1989
Последний тост
Пьянству бой! На его территории!
Биографическая справка
Самойлов (настоящая фамилия — Кауфман) Давид Самуилович (1.06.1920, Москва — 23.02.1990, Таллин) — поэт. Переведён на многие языки. Печатался с 1941. Дебютная книга — 1958. Фронтовик-разведчик. Награждён орденом Красной Звезды и медалями.
Часть вторая
Борис Слуцкий
ЗАПИСКИ О ВОЙНЕ
Осенью 1944 года я был свидетелем двух трактовок еврейского вопроса.
Начальство принимало доклады руководителей политотделов. Один из начподивов, Пузанов, молодой и резвый человек, с глупинкой, доложил, что с целью укрепления дисциплины дивизионный трибунал осудил на смерть двух дезертиров. Когда он зачитал анкетные данные, у меня упало сердце: один из двух — бесспорный галицийский еврей. Пузанов жаловался на армейский трибунал, отменивший приговор. Генерал посмотрел на него государственным и презрительным взглядом:
— Ваш приговор отменён нами, Военным Советом. Читали вы последнее письмо осуждённого? Он воюет с начала войны, дважды ранен, и каждый день солдаты говорили ему: “Из всей вашей нации ты один здесь остался”. Эх вы, политики! — закончил генерал. — Нашли одного еврея на передовой и того хотите перед строем расстрелять. Что скажет дивизия?
Характерно, что Пузанов, возражая ему, говорил о том, что у него много замечательных, прекрасно воюющих евреев.
Таким образом, довоенный рабфаковский интернационализм столкнулся с государственной умудрённостью мародёрского времени.
Я был единственным евреем, присутствовавшим при этой сцене.
Война принесла нам широкое распространение национализма в сквернейшем, наступательном, шовинистическом варианте. Вызов духов прошлого оказался опасной процедурой. Выяснилось, что у Суворова есть оборотная сторона, и эта сторона называется Костюшко. Странно электризовать татарскую республику воспоминаниями о Донском и Мамае. Военное смешение языков привело, прежде всего, к тому, что народы “от молдаванина до финна” — перезнакомились. Не всегда улучшая мнение друг о друге…
Оглядевшись и прислушавшись, русский крестьянин установил бесспорный факт: он воюет больше всех, лучше всех, вернее всех.
Конечно, никто не учитывал отсутствия военно-исторических традиций у евреев, казахов, узбеков, большинства народностей Союза, новизну для них солдатского ремесла — факт основополагающего значения. Забыли также отсутствие машинных, индустриальных навыков у казаха, киргиза, мордовского или чувашского мужика. Между тем, башкир, простреливший себе руку, обмотав её наспех портянкой, сплошь и рядом испытывал ощущение степного полудикого человека, внезапно попавшего в ад — в ад сложных и шумных машин, непривычных для него масс людей, неожиданной для него быстроты в смене впечатлений. И противопоставлял свои способы спасения мефистофельской опытности военюристов и военврачей.
Добавим непривычку большинства южан к климатическим стандартам этой войны.
Результатом такого неучёта и забвения явилось определённое противоречие, возникшее между русскими и многими иными. Лейтенанты пренебрегали своими непонятливыми солдатами. Именно тогда бывших “мальчиков”, “палочек”, “спичек” стали честить “елдашами” и “славянами”… Уже к концу первого года войны военкоматы выволокли на передовую наиболее дремучие элементы союзных окраин — безграмотных, не понимающих по-русски, стопроцентно неурбанистических кочевников. Роты, составленные из них, напоминали войско Чингиза или Тимура — косоглазое, широкоскулое и многоязычное, командиры рот — плантаторов и мучеников сразу, надсмотрщиков на строительстве вавилонской башни на другой день после смешения языков.
Офицеры отказывались принимать нацменов. Зимой 1942 года в 108-ю дивизию подбросили пополнение — кавказских горцев. Сначала все были восхищены тем, что они укрепляли на ветке гривенник, стреляли и попадали. Так в то время не стрелял никто. Снайперов повели в окопы. На другой день случайная мина убила одного из них. Десяток земляков собрался возле его трупа. Громко молились, причитали, потом понесли — все сразу. Начались дезертирства и переходы. Провинившиеся бросались на колени перед офицерами и жалко, отвратительно для русского человека целовали руки. Лгали. Мы все измучились с ними. Нередко реагировали рукоприкладством. Помню абхазца с удивительной японской фамилией, совсем дикого, который ни в какую не хотел служить. Трудно было пугать прокуратурой людей, не имевших представления об элементарной законности. Абхазец по-детски плакал, выпрашивал суп на дальних кухнях. Командиры рот в наказание поучали его поочерёдно. Бить его, впрочем, считалось зазорным.
Наша низовая пропаганда часто ошибалась на этих дорогах. Восхваляли всё русское и мало говорили о своих героях — нацменах — прорусских и антинемецких. Часто политработники подпевали шовинизму строевых офицеров и солдат.
Шовинизм распространялся не только на восток и юг, но на север и запад. Нежелательным элементом считались поляки, эсты, латыши, хотя отчисление их из дивизий объяснялось формированием соответствующих национальных соединений. На южных фронтах недоверчиво относились к молдаванам, калмыкам.
Был интернационализм, потом стал интернационализм минус фрицы. Окончательно рушилась светлая легенда о том, что “нет плохих наций, есть плохие люди и классы”. Слишком уж много стало минусов.
Но к концу войны самые невоенные нации научились воевать. Уже летом 1943 года дало сносные результаты введение в бой Степного фронта, составленного в значительной степени из степняков Северного Туркестана. Выжившие с начала войны казахи и другие нацмены приучились не только ругаться, но и изъясняться по-русски, вообще говоря, акклиматизировались в окопах. Степняки привыкли к механизмам. Появились и были замечены “хорошо воевавшие” нацменьшинства. Совместное наступление сгладило, а позже стёрло общий страх перед фрицем и повысило самоуважение, сначала общее, потом взаимное. Народы сжились — в расчётах, отделениях, экипажах танков и самолётов — и посмеивались друг над другом уважительнее, чем раньше. Наша пропаганда дошла до национальных фронтовых газет, массовой засылки на фронт литературы на национальных языках, наконец, до внештатных инструкторов по работе среди нацменьшинств. Заработали извечные качества русского человека — его антишовинизм. Это, в свою очередь, приблизило его к нацменам. Заграничный поход способствовал сплочению всех наций.
Как же шло вживание в армию евреев?
Осенью 1944 года было закончено обмундирование и первичное обучение еврейской бригады 8-й английской армии. Их выстроили на плацу. Из двенадцати колен воинов, вышедших в своё время из Египта, уцелело совсем немного — одна бригада.
И вот впервые за два тысячелетия прозвучала команда на древнееврейском языке: “Смирно!” Американский журналист Луи Голдинг рассказывает о слезах, выступивших на глазах солдат, — все круги Майданека прошли перед ними. Евреи ещё не думали о желанной земле Ханаанской. Пока они оккупировали Любек. И вспоминали сорок лет пустыни. Традиций боя, войны не было. Их предстояло создать.
Один из дикторов дивизионной агитационной громкоговорящей установки Юрка Каганович, юноша, студент Киевского литфака (наверно, писал неплохие стихи) отпросился на работу в разведроту. Это был вспыльчивый и замкнутый человек. На работе, на территории противника, бросался с кулаками на не подчинявшихся разведчиков, слабыми кулачками бил по лицу, по глазам.
В 1944 году, когда армия три недели находилась в блаженном неведении о противнике и разведчикам трижды в день обещали штрафные роты и разливанное море водки, он прокрался в окопы, окликнул (на хорошем немецком) заносимого метелью часового и, заткнув ему глотку, долго, вместе с тремя разведчиками из группы захвата, лупил, приводя в состояние, удобное для переноски через минные поля. За три месяца взял семь языков. Работа целой разведроты (при этом удачливой)! Был горд и надменен. За полгода получил четыре ордена — редкий случай и для командиров дивизий. Возмущался избиением пленных на допросах. Резко изменился, стал беспощадным, расстреливал саморучно всех лишних пленных после того, как посмотрел остатки одного из “лагерей смерти”. Во время Ясско-Кишинёвской операции, когда тысячные колонны без охраны искали “плен” и повозочные набирали с верхом пилотки ручных часов, Каганович с шестью другим разведчиками, удобно устроившись на холмике, начал поливать из автомата беззащитных усталых фрицев. Сначала те метнулись в сторону, потом повернули и ногами затоптали разведчиков. Позже труп Кагановича был найден. Огромный орден Богдана Хмельницкого был выковеркан из его груди кинжалом или ножом вместе с гимнастёркой. Незадолго до смерти он говорил мне:
— Товарищи удивляются, верят и не верят, что я еврей. Майор Коляда смеётся: “Какой ты еврей, ты еврейский цыган”. — И Каганович добавил злобно: — Всё правильно, заслуженно.
Капитан Орман, борец, артиллерист, в прошлом ростовский инженер, иудаизм которого подкрашен портовым способом воспитания, демонстративно торчал на всех наблюдательных пунктах, подавлял и обижал своих товарищей храбростью, часто излишней.
— Я знаю, — говорил мне, — как они смотрят на евреев. Пусть посмотрят на такого, который храбрее всех.
У тысячи фронтовых евреев было отчётливое ощущение незавершённости ратного труда их нации, недостаточности сделанного. Был стыд и злоба на тех, кто замечал это, и были попытки своим самопожертвованием заменить отсутствие на передовой боязливых компатриотов.
К концу войны евреи составляли уже заметную прослойку в артиллерийских, сапёрных, иных технических частях, а также в разведке и (в меньшей мере) среди танкистов. Пролетарский характер этих родов войск и товарищество, развившееся из совместной работы у механизмов, способствовали филосемитизму. Однако в пехоте евреев мало. Причины: первая — высокий образовательный ценз, вторая — с 1943 года в пехоту шли главным образом крестьяне из освобождённых от немцев областей, где евреи были полностью истреблены.
Раздутое немецкой пропагандой, имевшее определённый успех у тёмных пехотинцев ощущение недостачи евреев на передовой каждодневно вырождалось в пассивный антисемитизм.
Иное дело — в офицерском корпусе. Среди штабистов, политработников, артиллеристов и инженеров. Здесь евреи акклиматизировались, были замечены как отличные работники, повсюду внесли свою хватку, свой акцент. Здесь антисемитизм постепенно сходил на нет.
В шуме боя наш народ не расслышал объективных причин, устранявших евреев с передовой точно так же, как оттуда был устранён московский слесарь или ленинградский инженер.
Примечания:
Борис Абрамович Слуцкий родился 7 мая 1919 года (как выяснилось впоследствии, накануне Победы), а умер в армейский праздник, 23 февраля 1986. “Записки” создавались в первые послепобедные месяцы. Уже осенью 1945-го Слуцкий привёз в Москву несколько гектографированных экземпляров. Сперва охотно читал и раздаривал, но с августа сорок шестого (“Постановление о журналах “Звезда” и “Ленинград”) никому не показывал. “Записки” сделались книгой приблизительно через полвека благодаря близкому другу поэта, полковнику и писателю Петру Захаровичу Горелику. Сам участник войны, Пётр Горелик свидетельствует: в “Записках” — только правда. Не всегда приятная. Но всегда — правда.
…у Суворова есть оборотная сторона. — Пленил Пугачёва… участвовал в разделе Польши…
Довоенный рабфаковский интернационализм — явление достаточно сложное. Слуцкий написал так: окончательно рушилась светлая легенда. “Было время в моей юности, — говорил Солженицын, — когда я, учась в институте, читая Маркса, Энгельса, Ленина, как мне казалось, открывал великие истины… в таком виде пошел на войну”.
Отсутствие военно-исторических традиций (вернее, различие военно-исторических традиций) требует специального исследования. Извлекаю из Интернета: “Башкиры (среди десятков тюркских народов нашей Родины) последними перешли на оседлую жизнь”. А вот в древнем (позапрошлого века) справочнике: “В 1733-36 сделаны распоряжения о назначении башкирам конной службы”. Та самая башкирская конница сражалась на стороне Пугачёва, а накануне Отечественной войны 1812 года “предписано сформировать из башкирцев казачьи полки”. Они вошли в Париж, освободили Германию и, между прочим, Веймар, где видел их (любовался ими) Гёте.
Именно тогда бывших “мальчиков”, “палочек”, “спичек”…
Мне не хватало широты души,
Чтоб всех жалеть.
Я экономил жалость
Для вас бойцы,
Для вас, карандаши,
Вы, спички-палочки (так это называлось),
Я вас жалел…
Иосиф Бродский назвал Слуцкого “добрый Борух”. Борис Абрамович был добрым по чувству и разуму. Потому что хотел разобраться. Ведь недобрый человек озабочен собой и не в силах понять ни ближнего, ни дальнего. Недобрый поверил насмешливой лукавой пословице: другому и умирать легче. Слуцкий был открыт миру. Жалость, — говорил Давид Самойлов, — главное его поэтическое качество. Жалеет детей, лошадей, девушек, вдов, солдат, писарей, даже немца, пленного врага, ему жалко…
…закончено первичное обучение еврейской бригады. — Единственное национальное еврейское подразделение создано в сентябре 1944 из евреев-добровольцев подмандатной Палестины. Своя войсковая эмблема и знамя — белое полотно с двумя голубыми полосами и золотым Маген-Давидом. Командир — британский генерал Э.Ф. Бенжамин (1900 — 1969), еврей, уроженец Канады. Батальонами командовали англичане, а ротами главным образом евреи (майоры и подполковники). Численность — около 5 тысяч. Готовились в Египте. Переброшены в Италию, где встретили тех, кто пережил Катастрофу. Двое из будущих начальников штаба израильской армии служили в Еврейской бригаде.
…впервые за два тысячелетия прозвучала команда на древнееврейском языке… Традиций боя, войны не было. Их предстояло создать. — С этим выводом, пишет Пётр Горелик, можно согласиться лишь частично. Традиции были. И не только в прошлом. Подвиг Варшавского гетто — и продолжение древних традиций, и опровержение злобных измышлений, будто евреи не способны отстаивать с оружием в руках свое право на жизнь и человеческое достоинство. Персонаж эссеистического романа — Иосиф Бродский говорит:
— Розанов — дурень: “Представьте еврея на коне или с ранцем!”… Дожил бы до наших дней — в танке, в самолёте, с атомной бомбой под мышкой. Еврей — солдат по определению. И в древние времена, и в нынешние. Вот я, например, чем не солдат? Мечтал стать моряком и лётчиком, но не прошёл по процентной норме. А в душе, как был, так и остался солдат. Просто временно (на два тысячелетия диаспорной жизни) еврей про своё солдатское назначение позабыл. (В. Соловьёв, POST MORTEM, или Зпретная книга о Бродском. Фрагменты великой судьбы. М. 2006, стр.220)
Юрка Каганович, юноша, студент Киевского литфака… Капитан Орман, борец, артиллерист, в прошлом ростовский инженер… — Настанут такие времена, когда “Записки о войне” изучат историки. Пойдут в военный архив. Отыщут, быть может, личное дело Юрия Кагановича, и капитана Ормана, и галицийского, не расстрелянного рядового…
Во время Ясско-Кишинёвской операции… — 20 августа — 6 сентября 1944. Окружены и ликвидированы 22 дивизии противника… Седьмой, извините, Сталинский удар.
Огромный орден Богдана Хмельницкого… — Учреждён 10 октября 1943. По указу Президиума Верховного Совета, им награждались бойцы и командиры, руководители партизанских отрядов и партизаны, проявившие особую решительность и умение, мужество и упорство. Орден имеет три степени: 1-я — из золота, 2-я — из серебра и золота, 3-я — из серебра. Носится на правой стороне груди.
…евреи составляли уже заметную прослойку в артиллерийских, сапёрных, иных технических частях, а также в разведке и (в меньшей мере) среди танкистов. — К армейской, фронтовой разведке прибавьте внешнюю: Треппер, Гуревич, Шандор Радо… И семёновский Штирлиц недаром Исаев + Максим Максимович (по Литвинову).
…в пехоте евреев мало. — По той же причине, почему нас мало на шахтах — в забоях и штреках. Мы отработали своё на римских каменоломнях.
Евреи хлеба не сеют,
евреи в лавках торгуют,
евреи раньше лысеют,
евреи больше воруют.
Евреи — люди лихие,
они солдаты плохие:
Иван воюет в окопе,
Абрам торгует в рабкопе
(рабочем кооперативе).
Я всё это слышал с детства,
скоро совсем постарею,
но всё никуда не деться
от крика: “Евреи, евреи!”
Не торговавши ни разу,
не воровавши ни разу,
ношу в себе, как заразу,
проклятую эту расу.
Пуля меня миновала,
чтоб говорилось нелживо:
“Евреев не убивало!
Все воротились живы!”
(Борис Слуцкий, Про евреев, 1952–56;
публикация 1987)