Опубликовано в журнале Крещатик, номер 1, 2008
единственным убежищем.
1
пространство
воплощает
конечное
бесконечно
разными
способами
не
допуская
в себя
оно
не исключает
возможность
своего
постижения
2
В озере плещутся тени,
груды девических тел,
лодки, обрывки растений
и одинокий мингрел.
Ивы плакучие, склизкий
сохнет на солнце причал…
“Снова далекое близко”, —
поезд окрест прокричал.
Камнем сверзается птица. —
“Сущий послал меня к вам”.
Теплая дымка струится —
это открылся Сезам.
“Все обретешь, что потеряно”, —
ветер сулит на бегу.
Озеро сиво как мерин,
согнутый жизнью в дугу.
3
конечность
пространства
это только образ
продукт
моего сознания
обстоятельство известное
и тем не менее загадочное
4
Ныряльщики смуглы, стройны,
Исполнены лихой бравады.
Для них сиянье глубины —
Скорей приманка, чем преграда.
На выдохе, окинув взглядом
Фелюки, пальмы, валуны,
Волну за пирсом, тень ограды
И пену, сбитую с волны,
Застыли. Все подчинены
Расчету точному сомненья.
На вздох отпущено мгновенье,
Затем толчок, прогиб спины,
И в завершении — паденье
В провал лазурной тишины.
5
судьба
блуждающего
по остову родины
человека
устремляет его
к гибельной безродности
6
на сером муаре
скалы капли соли как пот
в пруду розовеет карась
словно солнечный лучик
судьба раздалась
до размеров беды неминучей
печальней Агари
стрела Исмаила поет
7
искусство проецирует
пространство истины
в действительность
где
истина
в форме утверждений
означает
“непотаенность бытия”
8
Здесь тени отливают чернью
И благовест зовет к вечерне.
Ему в ответ звучит трехрядка,
А воздух сладкий.
Здесь лес как старый побирушка
Ссутулился, река в ловушке,
На все вопросы есть ответы —
Страна советов.
Здесь мы одни, и ты любима,
Дни блеклы, но неповторимы,
И принимают в нас участье
Сны да напасти.
Здесь грусть как следствие разлуки —
Спасенье от смертельной скуки.
Но пыль, слетая на паркет,
Уверена, что будет след.
9
перед лицом
непотаенности бытия
когда равнодушие
принимает
форму утверждения
родина
устремляется
к гибельной безродности
10
Одному так жутко в доме:
Жук ползет по простыне,
Тени бродят в полудреме,
Бьют часы. Не спится мне.
За стеной, в миру острожном,
Свищет Божия гроза.
Уклониться невозможно,
“Против” я или же “за”.
Не ропщу, что все пожрала
Потаенность бытия.
Мой простор — под одеялом,
Там и родина моя.
11
прилепиться
к остову чужой родины —
способ
овладения пространством
так
потаенность бытия
избавляется
от безродности
и заявляет себя
как
“непотаенность бытия”
12
О, Святая Русь! Вот где стоило бы побывать
Всем, мающимся от безродности. Обрести там лихую прыть.
Когда соплеменники в одной куче — у них особая стать,
И свой взгляд на вопрос: как времени бремя избыть?
Дети пламенных патриотов, укротители родной породы,
Они в корень зрят и во всяком споре предпочитают блицкриг.
Где сизифов труд не в почете, там, пытливые, ищут броду,
Всяк собою горд: мол, простор свой я сам постиг.
Вспоминая былое и тех, кого любил всего боле,
Вижу общность их подвига в том, что по прихоти тех годин,
Рождены они были при посредничестве алкоголя,
И всю жизнь боролись с самими собою, один на один.
13
значения тяготеют
к разбеганию
не будучи ведомыми
управляющей ими
мыслью
они
заполняют
пространство
выражая собой
“непотаенность бытия”
14
Горизонт похож на крышу
с красной кровлей. Угадай-ка,
что под ней?
Куст шиповника, чуть выше —
полукруглая лужайка,
сад камней.
Пыль клубится, море дышит,
возится пчела-всезнайка
в лепестке.
Как крыло летучей мыши
отпечаток лапок чайки
на песке.