Опубликовано в журнале Крещатик, номер 1, 2008
Не люблю бродить по свету,
Впечатлений я боюсь.
Мне милее в жизни этой
Перемигиванье муз.
Форма жёсткая сонета
И двустишье-карапуз
Мне дороже всей планеты
Всех бесформенных медуз.
Прибалтийские венеты,
Древний житель Сиракуз
Интереснее, чем где-то
Обитающий француз.
Треугольников высоты,
Спуски их гипотенуз
Экзотичнее Дакоты,
Много круче, чем Эльбрус.
Что мне чьи-нибудь пенаты,
Дикари в гирляндах бус,
Султанаты, эмираты —
Я на эти суррогаты
Ни за что не подпишусь.
То ли дело затхлость быта
Вишер, Будогощей, Руз
И горящие ланиты
Дашек, Стешек да Марусь,
Новорусские бандиты
И пииты а ля рюс,
Над рекою куст ракиты,
Пост-Советский-бля-Союз!
Я люблю родного мата
Чистоту и перегруз,
Маму, сына, друга, брата
И футбольного фаната
(За его растущий ус),
Покрова люблю закаты,
Комара его укус,
Мужиков его поддатых,
Гриб, который толстопуз,
Плюс московские бронхиты
(И ангины тоже), плюс
Вечного антисемита
(Без него я удавлюсь),
И Кибирова цитаты,
И его открытый шлюз
(От стихов его наката
Я воистину тащусь!),
И домашние штиблеты,
Пиджачишко, что кургуз,
Тот вопрос, что, без ответа,
Назревает, точно флюс,
Плюс салаты-винегреты,
Бабушкин — на манке — мусс,
И капустные котлеты,
И сырок, что заскоруз,
Водочку да сигареты
(Всё не брошу, как ни тщусь)
И разбег того сонета,
На котором я споткнусь,
Силу промискуитета
И моих семейных уз,
И, конечно, лето, лето:
Звук и запах, цвет и вкус!
* * *
Какую б рифму ни разъял ты,
Играя с жизнью в буриме,
Услышав раз ночные гвалты
Цикад, в игре ни бе ни ме
Не смыслящих, живёшь в дерьме,
Всю зиму звук июльской Ялты
Держа в уме.
* * *
Декабрь, январь, февраль… Я без конца готов,
Питомец холодов и выкормыш метелей,
Рискуя нехристем прослыть и пустомелей,
Как мантры, распевать дурной месяцеслов —
Чтоб, лёгкость обретя, стать солнечным, как гелий,
И, улетучившись из колбы пестунов,
Из долгих хвойных лап метелей, холодов,
Кладбищенских венков и новогодних елей,
Случиться в воздухе прозрачных акварелей
Под колонковой кистью новых мастеров
(Грядущих маев или будущих апрелей) —
И, вея по дворам, пасхальною неделей
Мешать сумбурный перезвон колоколов
Со светлым благовестом спятивших качелей.
Декабрь. 1986-й
О Господи! дай волю к бытию,
Не отнимай спасительного шанса
Ещё при этой жизни, на краю
Российского чумного ренессанса
Перерасти иронию свою.
* * *
Я — узник собственной квартиры:
Гляжу в окно, сижу на стуле,
Брожу от койки до сортира,
Прогулка… разве что, в июле.
Со мной жена сидит,
как дура,
Лет двадцать кряду мне мирволя,
Моя любимая натура,
Вторая, alter ego — Оля.
Примазавшись к чужому дару,
Блатные баловни неволи,
В застенке мы живём на шару,
Как прошлый век — на антресоли.
Без толку день и ночь на пару
Стоят в тюремном карауле:
На раз, не покидая нары,
Мы время с Олей обманули,
Когда с изяществом факира
Она, как зайца из кастрюли,
Исторгла из иного мира
И предъявила мне сынулю.
Рояля вскормленник и гуру,
Он, подчиняясь высшей силе,
Приял любовь клавиатуры —
И воспылал в её горниле.
Пока в ангине до измора
Он приручал свои триоли,
Какие гнойные миноры
Его душили и бороли!
В бою со смертью
нашей форой
Он стал, но сознаёт едва ли,
Что нам не жизнь, но вечность впору,
Когда садится он к роялю.
Тогда за окнами квартиры —
Ни дня, ни ночи — как вначале,
Как в первый день творенья мира
И, может быть, в его финале.
Но мы не можем без надзора:
Во времени зияют дыры —
И нас этапом из затвора
За сыном вслед, сорвав запоры,
Ведут иные конвоиры:
Его воздушные кумиры,
Его глубинные кошмары,
Птенцы зенита и надира,
Как Божий дар и Божья кара,
Гонцы гармонии и меры
(Давинчемоцартогомеры),
Посланцы ужаса и мора
(Освенцимогулагоморры),
Одни — как тяжкие омары,
Другие — невесомей моли,
Нам знаки подают бемоли,
И, путь нащупывая яро,
Ползут диезы и бекары.
Порхают доремифасоли…
На Автозаводской
или Зимняя песенка Адама
Мороз ли долог, шуба ль
Сносилась к февралю
(Зима идёт на убыль,
Но жизнь летит к нулю) —
Так холодно, что гибель
Я чую как свою
Единственную прибыль
В убыточном краю…
* * *
Нет, не зима — но первые зазимки,
Встревоженный роящийся снежок.
Он выпал мне как будто для разминки,
Как будущего действия пролог,
Чтоб небо показалось мне с овчинку,
Чтоб я почувствовать сегодня смог —
Ещё в ноябрьской стадии личинки —
Сухое жало тающей снежинки,
Залётной смерти резкий холодок.