Опубликовано в журнале Крещатик, номер 4, 2007
жизнь удалась.
Маруся удавилась.
ее свекровь, придя домой,
ничуть не удивилась
и с облегчением в монахи подалась.
на кухне вздрогнул жареный карась
и за мгновение покрылся плесенью и гнилью.
день не заладился и сыпал едкой пылью
Марусе на холодный лоб.
в гостиной книга падала на книгу.
свекровь переходила на галоп,
переходящий в джигу.
а Бог-Господь нечеловеческую фигу
свою казал через затихшее окно;
тревожно пахло Родиной и луком
и звезды рушились с холодным стуком
на самое земное дно.
* * *
дома одного этажа.
невозможная гулкая осень.
в окна глядят лоси,
крылышками дрожжа.
мертвые спят во дворах,
пьяные воздухом утра.
под руками в кармане куртки
ворочается страх.
кто-то угрюмый пустой
мечется в двери клозета —
это пропащее лето
просится на постой.
* * *
он протирал от пыли стеллажи
и слизывал росинки с тела Жи-
ля…
звук остановится на ноте “ля”
но видно даром столько вёсен положили
ведь непонятно совы ли ежи ли
рождаются немного опосля…
* * *
слепо и грустно
с лета остались игрушки
крылья устали
свернулись в трубочку ушки
100% осадок августа
на дне деревянной ступы
3 заряженных дула
на дороге по ржавой крыше
я засыпаю меня будут целовать в губы
идолы из смолы и сосновых шишек
мертвые королевны
проснулись в кельях ельника
отряхнулись от хвои
засунули в бэги спальники
а я еду по лесу на стареньком велике
мне нечего делать я еду я маленький
* * *
вышел голым под дождь
алкоголик Петров
ты бессмертия ждешь
а я еду в метро
улыбнулся Сергей
он пока холостой
ты не помнила дней
а я мордой об стол
Коля крикнул: “Держись!”
погружаясь на дно
ты придумала жизнь
а я умер давно