Опубликовано в журнале Крещатик, номер 3, 2007
Я паперть оставила ради той нищеты, что не просит,
в горсти унося безответную мелочь вопросов.
Твой дар тяжелее, чем сила отказа. Напротив
толпятся слова-оболочки, мембраны мелодий.
Ты можешь сказать, но зачем, если Время — наш ангел,
учитель песка, архитектор невидимых замков.
Ты можешь тайком называть меня храмовой жрицей —
cледы церемоний бесстрастные скроют ресницы.
Себя предсказав не по картам — по взгляду цыганки,
смеяться навстречу ее бесполезным приманкам.
Открытый словарь иностранщиной пахнет и скукой,
когда за окном наши души воруют друг друга.
Мимолетное
1
Лето — прощальнее нет —
в середине жизни земной
повернулось началом
в городе детства.
Берег плывет вдоль лица
неподвижного.
Столько людей,
что никого
на корабле.
Время полощется
горизонтально,
талию
узкой реки
взглядом обнимет,
рябь симметричную
в небесах отзеркалит…
Любимые
возвращаются отраженными-
несовершенными,
любимые умоляют:
— Очнись от себя!
И ты шепчешь сухими губами:
— Спасибо за воду.
2
Строки,
пронзившие с первого взгляда,
происходили когда-то…
Мы путешествуем в книгах,
подбирая потерянные воплощения.
Лунная галька
светится воспоминаниями.
Лето особенно зыбко в этом году.
Знаки поворачиваются спиной —
и мы вынуждены перечитывать их.
* * *
Но если дорога,
ведущая в ад,
окончится раем,
что ты скажешь Богу,
взглянувшему на мир
твоими глазами?
* * *
Грех — белый снег,
смуглое тело,
обнаженный день.
Никаких соблазнов —
холодно.
Души скользят по льду,
поверхностны, ласковы,
чуть отстраненны —
как и положено
душам.
Их античные статуи
празднуют свадьбу.
Снег за стеклом —
белое платье —
загадка тела —
души загадка.
Аполлон
в каждом изгибе,
сегодня снег —
твой хитон.
Холодно.
Лавр —
не для наших зим.
Торжество —
лепестково, ромашково,
любит-не-любит —
сквозит.
Легкий ветерок
пробегает по пальцам.
Дельфийский мальчик,
кто-то из нас —
смертен…
* * *
Ты смотришь в мои глаза,
когда я отворачиваюсь от тебя.
Ты начинаешь слышать меня,
когда я погружаюсь в молчание.
Ты идешь мне навстречу,
когда я решаюсь на неподвижность.
Ты живешь на другом конце земли,
в десяти минутах езды от моего дома —
и добираешься до моего сердца годами,
увязая по дороге в сугробах и машинах.
Ты вдыхаешь морозный воздух полной грудью,
пока я задыхаюсь в чужих квартирах,
и говоришь мне Здравствуй,
после того, как я произнесла Прощай.
Ты целуешь меня в плотно сжатые губы
и вышептываешь накопленную нежность,
пока я изо всех сил стараюсь
не выронить изо рта камешек крика.