Опубликовано в журнале Крещатик, номер 3, 2007
Елена Мартин. Вечный влюбленный: Роман. СПб.: Алетейя, 2007. 207с. Тир. 500 экз. (Серия “Русское зарубежье. Коллекция поэзии и прозы”.)
Эпиграф, который Елена Мартин предпосылает своему роману: “Боги сказали, ты будешь вечно искать свою любовь”, — в свою очередь отсылает нас к средневековой испанской легенде о доне Хуане. Вернее к более поздним — романтическим ее обработкам (Байрон, Пушкин etc.).
Немного смущает только место действия — Венеция XVII века — и лицо на обложке, скрытое характерной маской венецианского карнавала и отсылающее нас к совершенно другой культовой персоне любовных похождений — Джакомо Казанове — в культовом же воплощении Федерико Феллини.
Первые же строки романа рассеивают оба предположения. Ярко прописанный венецианский быт эпохи позднего Ренессанса обещает нам очередную любовную историю в историческом антураже.
Задача сама по себе почтенная — не будем забывать о том, какие яркие предшественники до Елены Мартин разрабатывали эту литературную ниву! Но, рискну предположить, что автор в данном случае скромно приуменьшил свои заслуги, спрятавшись в столь хорошо знакомую современному читателю нишу “женской прозы”.
Любовная история главных героев — венецианки Элии и польского юноши Стефано, а также смешавшей им все карты ревнивой куртизанки Патриции — постепенно отходит на второй план под напором ярко прописанного исторического антуража — бьющейся в агонии венецианской демократии, красиво загнивающей на фоне увядающего итальянского Возрождения.
Еще совсем немного и прекрасная Италия со всем ее былым великолепием падет во мрак многовековой раздробленности и католического мракобесия, что особенно очевидно предсказано в линии отца Элии — доктора Маттео — ученика величайших титанов итальянского Ренессанса — погибшего на костре инквизиции Джордано Бруно и проведшего остаток жизни в тюрьме Галилео Галилея. Не в силах продолжать свои научные изыскания в условиях наступающей католической реакции, Маттео бросает их ради литературных занятий.
Не случайна и национальность выведенных в книге влюбленных. Если Элия — последний чистый росток на почве погрязшей в разврате и доносительстве Венецианской республики — в буквальном смысле “плоть от плоти” ее великих мыслителей; то Стефано — представитель только-только нарождающейся польской демократии новейшего европейского образца, которой тоже ой как много придется вынести в процессе своего становления.
Заявленная Еленой Мартин проблема — отнюдь не “донжуановского” и уж тем более не “казановского” разбора — оба эти героя, попади они каким-то образом в ее роман, стали бы, вне всякого сомнения, персонажами отрицательными — противопоставленными той чистой ноте, которую несут в себе (на фоне эпохи, отнюдь для этого не подходящей) его главные герои. Чем-то сродни ревнивой и развратной куртизанке Патриции, погубившей Элию своим подлым доносом и превратившей Стефано в бродящего по Венеции полусумасшедшего влюбленного.
Тема великой любви, гибнущей на сломе исторических эпох и собою этот слом символизирующей — тема, не побоюсь этого слова, шекспировская, гамлетовская тема.
Именно эту проблему ставит в своем “любовном романе” Елена Мартин.
Справился ли с ней автор?
Судить как всегда вам, любезный читатель.