Опубликовано в журнале Крещатик, номер 2, 2007
Предновогоднее
Вот он перед тобой — этот мир. Принимай как есть.
Да, не в лучшие, но и не в худшие из времён.
Здесь припишет тебя иностранное слово “next”
К поколению всех не заставших кафе “Сайгон”.
Вот он — ты, дорогой. И покуда ещё живёшь:
Будь готов, что за срок, отведённый тебе сгореть,
Мир в масштабе тебя не изменится ни на грош.
Мир в масштабах иных поменяется лишь на треть.
Не считающий дней — ну, подумаешь, дни. И что?
Посмотрев в календарь, удивляешься ты весьма:
Неужели и впрямь было столько в минувшем “до”,
Что хватило б на пару тысяч страниц письма?
И встречая друзей по прошествии многих лет —
Вроде молод ещё и всё тот же имеешь нрав —
На вопрос “ты ли это?” привычно пошутишь “нет”,
Понимая едва ли, насколько ты будешь прав.
Белая ворона
Здесь, в больших городах, где никто никому не нужен,
Где глаза упираются в бесперспективность окон,
Где и так тяжело, а становится только хуже —
Мы больны от себя и диагноз наш — одиноко.
И под вечные лозунги вроде “любовь forever”,
От банальности мысли, что всюду одно и то же,
Ты сбегаешь в кафе. Ты садишься за столик (слева),
В затемнённом стекле видя улицу и прохожих.
Вот ты пьёшь то, что здесь почему-то зовётся чаем,
Но, помимо цены, вряд ли чем-то напомнит оный;
Много куришь. В дыму очертаний не различая.
Черным стенам назло белой птицею став — вороной.
Что ж… Всё то же кафе. Изменилось ли здесь хоть что-то?
Пол всё так же скрипит. Светят люстры над головою.
Всей и разницы в том, что промчалось чуть больше года,
И ещё… В прошлый раз вас тут было, ты помнишь, двое…
Magnum
I
Мало радости ждать трамвая в одиночестве на кольце.
Всё, что медленно забываешь — отпечаталось на лице.
Связь пропала — смени тарифы, абонентам иным под стать.
Наплевать на стихи и рифмы. И на прочее наплевать.
Дни туманны, и воздух горек. Нет бы всё по-другому, но —
перед взором всё тот же город, с той же улицей, где темно.
И когда б соблюдать обычай, то, чем жил, в дневнике храня,
вряд ли много б нашлось отличий одного от другого дня.
И уже не понять, где правда невзначай переходит в ложь,
и от жизни в режиме “авто” до смертельного устаёшь.
II
Мало радости быть заплатой на отрепье дурных времён.
Не труби о беде, глашатай, — будешь проклят и заклеймён.
Век суров: мы живём и дышим, а другие, презрев табу,
променадом по скользким крышам искушают свою судьбу.
Но покуда со дна колодца видно небо, что над тобой —
сердце бьётся, как прежде, бьётся, а, верней, продолжает бой.
Это значит, что я не сгину, как бы ни был резон высок —
оттого ли, что выстрел в спину предпочтительней, чем в висок;
оттого ли, что жизнь прекрасной предстаёт ещё вопреки
прозорливцам, которым ясно, что случится в конце строки.
Пассажир
…и когда ни забав, ни затей, жизнь — по швам,
и друзья ненадёжные,
человек из возможных путей выбирает железнодорожные —
и в задаче предельно просты и условия все, и решение:
вот твой поезд, вот, собственно, ты, ощутивший на вкус
поражение.
потому что отнюдь не герой ни другого, ни этого времени,
уезжай — предночною порой в семафорно-шлагбаумной темени…
и сосед будет бывший зэка, в карты с ним поиграй на наличные —
ты останешься, друг, в дураках, но тебе это дело привычное.
на столе абрикосовый сок, за окном — снегопадное крошево,
стук колёс ударяет в висок — и стирается в памяти прошлое.
сочетание рельсов и шпал — судьбоносное, хоть и неброское.
забывай, в чьих ты жизнях играл роли, явно достойные “Оскара”.
забывай, забывай навсегда то, что больше уже не получится,
ты ещё возвратишься сюда — и никто не успеет соскучиться.
и ещё, по прошествии лет, у моста, в темноте, поздним вечером,
бросишь в Чижика горстку монет — а загадывать,
в общем-то, нечего…
Прогулка
Не ходи не горюй от ума над разливом каналов и рек.
Жизнь тебя ещё спросит сама: “кто ты будешь таков, имярек?”.
В кабаке, где над столиком дым, пей вино, говори о любви —
всё равно умирать молодым, сколько лет перед тем ни живи…
И ступает в осеннюю стынь, персоналом обсчитан, герой:
в этом городе даже мосты — не всегда, но — разводят порой.
Лезь на крыши, забыв о годах: город как на ладони, гляди,
и по линиям Васьки гадай обо всём, что ещё впереди.
Всё ты бродишь, не зная опять, чем потешиться в долгие дни:
то ли денег у друга занять — может быть, станет чаще звонить.
То ли просто и нетяжело провожать эти дни по уму:
если время своё отжило — значит, вечная память ему.
Просто жить…
…просто жить, просто жить, покуда
мир с собою не стал войной,
в заведении “Барракуда”
пить эспрессо, причём двойной,
не судить ни живых, ни мёртвых,
ибо сам-то не свят пока,
и отсчитывать дни, и мёд их
собирать как нектар с цветка.
и надеясь, что “время лечит”,
на каком-нибудь рубеже,
ожидая, что станет легче,
вдруг понять, что легко — уже.
и однажды, со всеми квит, ты
пробудишься, и вот она —
вожделенная dolce vita,
заслужил, получай сполна.
и пока что здоров и в силе,
и всё та же осталась прыть,
да и все, кто тебя любили,
продолжают тебя любить.