Опубликовано в журнале Крещатик, номер 2, 2007
<…>
пока мы одни одни покажи мне все покажи
как твой алфавит был почти согласен согласен
почти на все даже может быть жить не по лжи
по шаткому ветру по скрипу подгнивших балясин
картавою грушей тяжелым крепленым вином
на дно опускаясь попробуй не выдохнуть слово
особенно август пока мы одни об одном
прошу не оставь меня здесь не забудь меня снова
когда соберешься сказать что сентябрь пора
улетная в целом хотя и напрасная с виду
что в сорок четыре иметь ни кола ни двора
уже не забота скорее немного обида
немного расплата не то чтоб не нужно уже
но в общем не важно пока мы одни покажи мне
всю доблесть и славу в предложном тобой падеже
пока мы одни пока лето темно пока живы
<…>
ей только чуть-чуть до судьбы не хватает
а завтра сорвется и похолодает
и кто его знает и кто его знает
где в облаках ее сын пролетает
и где до утра ее дочь пропадает
все дальше чем старше тем позже светает
а завтра сорвется и похолодает
и кто его знает
за что нам досталась недолгая память
как температура сорваться и падать
по плану по замыслу по сентябрю
по умыслу умыслу я говорю
по промыслу было бы сказано раньше
но сказано было все страньше и страньше
как девочкой зябкою вдоль сквозняка
еще оглянешься в пустой переулок
увидеть как долог прозрачен и гулок
и скажешь пока
и кто его знает чем кончится фраза
пока еще рано пока лучше сразу
чтоб наверняка
<…>
надо же что-то делать надо же что-то
делать ходит по комнате это я о себе курит
одну за одной надо же что-то делать
смотрит в зеркало гасит свет надевает куртку
а что я могу снимает куртку свет не включает
смотрит в дождь ну нельзя же так надо же что-то делать
допивает залпом минувший чай наливает чаю
закрывает глаза смотрит в дождь остается девять
дней сентября уронить лицо в ладони
то есть вот так вот взять и взять себя в руки
подбросить и больше не знать в этом долгом доме
в этом запертом бьется об стену с разбегу круге
<…>
развалины в отличие от руин пусты
хруст битого кирпича под ногами здесь
не спугнет ни богов ни героев
ни мертвых любовников
ни вещих птиц
маленький Henrik учит меня любви Вдýг
возьми меня за ýку кéпче. Ты должен
ступать остоóжно.
Ты должен говóить шепотом.
Смотú! Смотú!
колонны полуденного света
встают вдруг подпирая проломы в крыше
и огромная синяя стрекоза одна
словно звенит в тишине
неподвижна
<…>
кто видал тебя и вертел как вдоль поперек
он имел тебя и мотал как мотают срок
а другой кто тебя терпел как совсем дурак
приходи говорил теперь если что не так
и хотел тебя всей зимой до темна в глазах
и не вывихнуться с ума что писах писах
<…>
тянет осенним дымом до той межи сырой землею
до глубины души поспешной до темноты
что-то болит вот в этот вот хрупкий воздух
пустых огородов думаю что не ты
думаю что никто что во поле пыльно
но тянет сырой землею со дна недели
как сказал бы владимир владимирович
о сгинувших космонавтах беглых птицах
они улетели
как добавила бы фрекен бок
обещали вернуться
и что-то болит в эти хрупкие дни безо всякого толку
опишите будьте добры характер боли
ждущая доктор ждущая долго-долго
<…>
степь свернулась в настойчивый шепот
в тяжкий дух тесноты и обиды
в душный чай с карамелькой дешевой
в сон что все остальные убиты
а тебе еще помнить и плакать
засыпая чужим черноземом
просыпаться в привычную слякоть
в стылый воздух за домом казенным
в закоулки его в кривотолки
степь свернулась
в дежурную фразу
даждь нам днесь и остави нам долги
все и сразу
<…>
как-то так жизнь ломается сразу так что на изломе пахнет
сладкой тоскою и теплым хлебом теплым
вечером где-то там старым хутором смутным как память
за долгим терпеньем за серебристым тополем
завтра нечаянно послезавтра ветренно станет пыльно
весь твой бисер весь растерянный пока вру как праздник
как-то так получилось так что совсем не больно
над белым цветком бьется глухогудящий бражник
он же просто бабочка сумерек над землею бедной
просто бабочка жадный мучительный медный
что нé доставайся же ты никому к тому же
на излете уже на изломе уже непохожий
сам на себя дальше будет как водится только хуже
не по паспорту а по роже
все равно опоздали теперь до утра не уедем
будем пить чай молча не потеряться
в гудящем июле глухом привокзальном буфете
без декораций
<…>
рожденный родине победному колхозу
солдатской пайке правильной жене
терпенью воздуха где нервные стрекозы
где все к дождю а мальчики к войне
а девочки к чему-нибудь другому
к чему-нибудь чем старше тем одна
рожденная всегда чужому дому
терпенью знать что мужняя жена
а ты спроси меня растерянной погоде
растраченной в полынь и медуницу
когда везут всю зиму на исходе
в последнюю районную больницу
Гербарий
1
в твой герб вчера позавчера
вымышлены по случаю ласточка и подорожник
безумны но не вымышленней меня
я то хоть знаю что я ненастоящий
прищурилась молча губки поджала лапки
вымыслила меня сюда и полетела невтерпеж
а подорожник там так по случаю
могло быть и хуже
2
мог быть вишневый сад черен и пуст
а понизу красным девичьим шелком
вышит ему сюжет навсегда
приехали и уехали
слышно как на ключ запирают все двери
а на фоне ночного сада летучий мыш
стылым крылом черен и тих
остался один