Опубликовано в журнале Крещатик, номер 2, 2007
с широким умственным горизонтом
Все окрестности этой Вселенной
за час обегают бегом,
Но большинство потому лишь
не путает Канта с Контом,
Что и слыхать не слыхали
о том и другом.
Леонид Мартынов
Бог знает кто
стучит в окно,
Чёрт знает с кем…
Залает кот.
Вскипит вино.
Погаснет “Кент”.
Зимы гамбит?
Восточный сюр?
Каприз Zero?
Камин хандрит —
чадит вовсю:
Чудит золой…
Бог знает, в чём
столетий яд,
Чёрт знает — в ком…
Матрос с ружьём
и дама для…
Вторичны, Конт.
Судьбы цейтнот?
Синдром раба?
Ликбез Луны?
Игра “Семь нот”?
Иду ва-банк,
Сминая сны!
Бог знает, чем
живут стихи,
Чёрт знает — как…
И время “Ч”,
и пульс реки
Конечны, Кант.
Бомбардир
зрительных центров
Валентину Тарасову
Не про тебя галдёж:
— Раз! И пейзаж готов…
Медлишь и выдаёшь
“Море”.
Без дураков.
— Что за картина, псих?
— Это же — эпатаж!
Ты, пожевав усы,
Вымолвишь:
— В Эрмитаж.
Критика спросишь:
— Чьё
Веянье, Гамаюн?
Видишь, вылазит чёрт —
Вдруг? —
из бездумных дюн…
Краски твои кричат,
Бесятся и орут —
Стаей цветных… галчат.
Так назревает Бунт!
Тюбик бросаешь прочь.
Жизнь, говоришь, “well”.
Днём называешь ночь.
Что ты сегодня ел?
Умница. Маг. Дебил.
Рыкаешь, аки лев…
Что ты сегодня пил?
Так назревает Гнев.
Кто подливает яд?
Слышишь? Поёт гобой…
Холст,
как Христос,
распят.
А над палитрой — бой!
А над палитрой — дым:
Где-то, часу в шестом,
Кадмий примерил Нимб,
Марс завладел Крестом.
Уйма знакомых лиц.
Масса чужих имён.
Кобальт — всегда без виз.
Сажа — всегда при нём.
Охра “идёт на Вы”.
Кисть —
рапира —
удар!
Хочется петь и выть.
Так созревает Дар.
Не про тебя скулеж:
— Тайна его снегов…
Медлишь и достаёшь
“Море”.
Без дураков!