Опубликовано в журнале Крещатик, номер 1, 2007
Все какое-то комнатное,
скомканное какое-то.
Коматозная конница
на подоконнике
в насекомое томное
многотомное
понемногу –
о прозрения миги! –
переползает,
теряя хвосты…
Книги
никогда не шагают в ногу,
иначе бы эти полки
рухнули как мосты.
* * *
В ноябре и сирень?
Я к пружинкам ищу рифму.
Раскладушки свирель
превратилась во сне в нимфу.
В беге я нерадив,
мне милей на коньках гонки.
Впереди – нереид
льдистые перепонки.
Раздувает декабрь
снегопад, саламандры-снежинки
ищут свой предикат
сквозь дюралюминий тростинки.
* * *
«Ахилл» о днях лихих
напоминает. Их
не счесть. Вчиняет иск
за прошлое мениск.
На пенсии Улисс.
В ушах сирен возня.
«Без хитрости ни дня!» –
когда-то был девиз…
Что ж, попивай кумыс
троянского коня.
* * *
Аллея – как бы в подтвержденье
того, что наступил октябрь, –
каштанами на пораженье
пуляет. Календарь в когтях
несет фенолога, прогорклый
суп шахматный, да анекдот,
да невод с клюшками для гольфа –
осенний лов фольклорных нот.
* * *
Клен изогнулся рептилией
над серой крышей сарая.
С яблоней репетирует
сцену «изгнанье из рая».
Яблок вокорабление –
шиферных волн наваждение.
Без опознавательных знаков
пень в паутине волокон
веревки качельной. Однако
отслоилась сетчатка окон.
Ты расфокусирован. Пасмурно.
Это их арфу
перебирают наледи
в памяти.
Это его паспорт.
И на черта ему алиби?
Это его пастырь,
на золотой палубе
листопада, как на крыльце
золотом,
развалившись агностиком
сидит, –
капитанским мостиком
чтобы предстать в конце
считалки. Взбегает баловнем
судьбы на него опять
пурпурный, сиреневый, алый,
прозрачный – не отыскать.
* * *
августа севший аккумулятор
первых заморозков свинцовые соты
танец с осами груш-мулаток –
это лишь эпизоды
повести
где багряные лампы
гасит
сторож-старик
сливы –
библиотечные штампы
на страницах книг
чьи строки
перстами первых снежинок
небожане читают
гораздые до ужимок
обожающие лирическую остросюжетность…
а поэт
из воды выходит сухим
и на шею вам нежно
острова жернов
вешает
где только его стихи
обитают.