Опубликовано в журнале Крещатик, номер 2, 2006
Знаю, зачем мы спим: кто-то во сне
Учит, что делать — завтра и через год.
Сердце покорно молчит наедине
С тем, кто пришёл во тьме и чуть свет уйдёт.
Утром, забыв обо всём, делаем, что велят.
Лишь иногда паутина слабеет и — сквозь туман:
“Где же я это видел?” И застывает взгляд…
И замирает жизнь, чувствуя, как обман
Дышит сквозь облака. Если же кто живой
Вдруг шевельнётся в них — верить ли слухам странным?
Вспугнутый Магомет видит: над головой
Мечутся стаи птиц буквами урагана…
Жалость
Мы ненавидим тех, кто нас жалеет,
Или не любим. Или любим, но
Пусть не жалеют нас. Сказать ли им
Об этом? Лучше просто пожалеть.
Вот почему заглядывать в глаза
Живущим рядом — значит их терять
Гораздо раньше, чем они уйдут.
Я точно знаю, на кого глядеть
Не должен я — по крайней мере, прямо.
Жалею я ребёнка своего:
Он будет в мире жить, в котором я
Не поселил бы спящую собаку.
Жалею я собратьев по перу
За призрачное их существованье —
Пусть даже злобных, придавивших ногтем
Немилой жизни пожелтевший лист.
И сам я — не напрасно ли надеюсь
На связь времён? Прошёл четвёртый век,
С тех пор, как врач, одетый в чёрный цвет,
Поставил ей диагноз, поразив
Им, как мечом, оцепеневший зал.
Чего нам ждать? Спасителей-пришельцев,
За нами наблюдающих с небес?
Зачем — не знаем… Знают ли они
Об этом сами? Если бы спросить,
То среди звёзд, мерцающих печально,
Быть может, горек будет их ответ.
Быть может, уничтожит мир себя,
И именно при нас… Из-за чего?
Из-за нехватки маленького слова,
Жужжащего не хуже комара.
Гляди-ка: “жалость”… Кто тебя придумал
Для смерти, для спасенья… для стихов?
Сестре
Я — поэт пепелища.
…Кто бы сегодня мог
Видеть себя иначе — как свет в тумане?
Испания, сон Европы, резной порог
Рыжих песков, бесчисленных мавританий,
Разве что ты поняла бы северный край,
Чуть не ставший великим.
Наш облик прежний
Так же оплачут реки,
где невзначай
Светлые капли делаются безбрежней.
Та же Альгамбра плавного языка,
Гаснущего светильника меж камнями…
Я — поэт пепелища,
тлеющего пока
Тусклыми,
но всевидящими огнями.
Тот же плеск океана.
Те же струны звенят.
Те же часы на башне.
Так же блажен Василий.
Громко скрипит Америка
и создаёт сквозняк,
Требуя, чтоб её закрыли.
Ты её открывала — так недавно,
с утра.
Стала ли ты умнее, радостнее, богаче?
Что нам делать, сеньора,
оливковая сестра?..
Ничего не ответила.
Только мадонна плачет.