Опубликовано в журнале Крещатик, номер 2, 2006
САМЫЙ ГЛАВНЫЙ
Самым главным был, всё-таки, Ломоносов. Так считаю. Утром встал и решил. Спрашиваю у Коли Голя. Столкнулся с ним у сортира.
— Коля, — скажи, — кто самый главный?
— В каком смысле?
— В простом. Кто самый главный — и всё. Без лишних вопросов.
Коля задумался. Пока думает, скажу: мы с Колей живём на одной даче, сортир общий. Сегодня Коля собирается в город. Отец ушёл в запой, нужно вызволять. Отцу, конечно же — папе, за восемьдесят. Живёт с молодой женой (относительно папы) на Сенной площади, на четвёртом этаже. Лифта нет. Одолеть вертикальное направление может не всегда. Жена отказывается ходить за спиртным. Папа придумал: высунулся за балюстраду и, сговорившись с уличными прохиндеями, спустил на верёвочке в полиэтиленовом пакете пятисотенную. Те честно, надо же, положили в пакет три бутылки водки, пару пива (взяли себе процент строго по уговору). Жена приходит домой — папа хорош. Позвонила Коле. Теперь вопрос. Я спросил:
— Коля, кто самый главный?
— Наверное, господь Бог.
— Разумеется. А если не так глобально, попроще?
— Надо подумать.
— Да не думай, самый главный — Ломоносов.
— Почему?
— Да так, с утра почему-то решил: самый главный — Ломоносов. Согласен?
— Не вполне.
— Давай так: сегодня самым главным будет Ломоносов, а завтра решим кто.
Коля кивнул — и на электричку. Только ушёл, к калитке подвалил какой-то тип.
— Скажи, где живёт Серёга?
— Не знаю.
— Как не знаешь?
Ругает мою маму.
— Не знаю.
— Не знаешь Серёгу?
Ругает мою маму.
— Нет.
— Ну, у него красная БМВ.
— Не знаю.
Ещё сильнее ругает мою маму.
— Как можно не знать Серёгу? Он здесь самый главный.
Ушёл, ругая мою маму.
Мама, прости, даже после смерти тебя вспоминает, кто ни попадя. Всё же формулировку надо уточнить. Коля прав.
Коля отбыл, и в мире начались катаклизмы. Затонул на Дальнем Востоке наш батискаф, моряков едва спасли англичане. Погиб в автокатастрофе губернатор Алтайского края актёр-юморист Евдокимов. Губернатор Чукотки Абрамович, никак с перепугу, подписал контракт в триста миллионов долларов на строительство в Москве современного футбольного стадиона (ей-же-ей, как говорят, можешь быть паинькой, хорошим еврейским мальчиком — с погромом всё равно придут). На Балтике начался шторм, волна выше семи метров, скорость ветра под тридцать, потерпела крушение польская яхта. На помощь подоспели англичане. У нас ветер ломает ветки. Из дома хоть не выходи. А надо.
Мы с Колей ведём ежедневные беседы в саду под пиво. За пивом ходим по очереди, В последний раз брал я. Рубля не хватило. Сказал продавщице:
— Если поверите, занесу.
— Я уже никому не верю.
Тем не менее, дала. А я второй день не могу отдать. Вчера в соседнем доме снимали сериал. Машин понаехало на квартал, до самого магазина. Крики, стрельба. Конечно, киношные эффекты, но сколько народу на съёмках гибнет. Жуть.
А сегодня ветер ломает ветки, по радио объявили штормовое предупреждение, в городе повалено пятьдесят деревьев и несколько автомобилей, обесточены десятки домов. У нас тоже свет погас.
Однако сподобился. Превозмогая страх (да поможет мне мой ангел-хранитель из винного магазина), боком-боком, вдоль забора, оглядываясь, добрался. Магазин закрыт — у них тоже света нет. Надо же, какая ерунда. У женщины под угрозой вера в людей. Этот рубль может стать последней точкой.
Вчера Коля спросил:
— Рубль вернул?
— Верну, пусть денёк подождёт, от этого её вера только окрепнет.
Иди знай, что будет ураган.
На удивление свет через пару часов наладили.
— Извините, — говорю, — из-за меня у вас могла окончательно подорваться вера в людей.
Беру пиво.
— Приплюсуйте мой рубль.
Считает, считает:
— Восемьдесят один.
Даю сотню.
— Посмотрите рубль.
— Нет.
— Ладно, занесёте.
— Нет, нет, не могу больше вас подвергать таким испытаниям, я и так два дня мучался, то стреляют, то ураган, мало ли что случится теперь.
Наскребла мелочь.
Вернулся Коля.
— Коля, кто сегодня самый главный?
Опять задумался. Характерно, о чём его не спроси — всегда задумается. Всё подвергает сомнению. Потом сказал:
— Моцарт.
— Значит Моцарт. Гениально.
Для меня загадка, как это люди за такой короткий промежуток жизни могут сотворить столько замечательных дел. Моцарт. А монах Мендель разве не загадка? Наблюдая как-то за мухой дрозофилой, Мендель сделал выдающееся открытие в области генетики. Надо же. Эта муха живёт только один день. Рождается, подрастает, постигает прелести жизни, оставляет потомство и умирает. Жизнь как выстрел. На этой мухе всё наглядно.
— Коля, — говорю, — вот мы собой сидим допоздна, просыпаемся к полдню, а Мендель успевал встать, управиться со своими монашескими делами и вдобавок, едва муха успевала помереть, сделать ещё историческое открытие.
Коля задумался.
— Насколько я знаю, Мендель проводил опыт с цветным горошком, у тебя неточные сведения, с дрозофилой работали его последователи.
Коля закончил библиотечный факультет института культуры и сохранил привычку посещать библиотеку, даже здесь за городом. Сел на велосипед и привёз выписку из энциклопедии. Действительно, с дрозофилой работал учёный по имени Морган.
— Он тоже монах?
— Нет, еврей.
Ох, уж эти мне евреи, вечно во всём сомневаются. Коля Голь напомнил известную историю. Академик Лысенко (опять же к вопросу о генетике) выдвинул теорию: если у курдючных овец из поколения в поколение обрубать хвост, то в итоге получим экземпляр, рождённый с обрубленным хвостом. На это профессор Эфроимсон (по другим источникам: Раппопорт) ему ответил, мол евреи уже несколько тысячелетий практикуют обрезание и всякий раз обрезание приходится делать заново.
И всё-таки, на сегодня самый главный Моцарт.
Ветер свистит. Концерт для флейты, гобоя, виолы да гамба и прочих подсобных инструментов с оркестром деревьев с обломанными ветками из заброшенного дачного участка. Мы сидим с Колей на веранде, пьём пиво с подлещиком, выдаваемым в местном магазине за воблу. Беседуем.
ГЕНЕТИЧЕСКИЙ КОД
Моя мама намного пережила отца. В последние годы, предаваясь воспоминаниям, часто рассказывала об одном молодом человеке, который за ней ухаживал, когда ей ещё не было и двадцати. Он ей тоже нравился, но, как говорится, не судьба. Появился мой будущий отец. Он приехал из чужих мест. Беспризорник, хромой — одна нога была короче другой на несколько сантиметров — результат операции; с детства тяжело болел ревматизмом, носил ортопедическую обувь (разница в размере возмещалась вставкой из пробкового дерева). Ходил с палкой. Приехал на юг в товарном вагоне на заработки. И этот вот голодранец и полуурод сумел проявить волю и настойчивость, божился, что на глазах у всех покончит с собой, если будет отвергнут, и в итоге — жениться.
Я почувствовал себя былинкой, случайно заброшенной в этот бескрайний мир. Многие, не зная своего отца, живут с комплексом незаконнорождённого, у меня же возник комплекс, не знаю, есть ли он у кого-то ещё, случайно рождённого.
Почему-то задумался над этим сейчас, много лет спустя, и поделился мыслью с Колей Голем. Он в очередной раз уезжал с дачи в город. Коля ответил, что выправит дела, подумает (опять генетический вопрос), вечером вернется, и мы обсудим, сидя на веранде за пивом.
Я заметил, как только Коля уезжает в город, в природе возникает беспокойство. На этот раз шквальный ветер повалил тополь и оборвал электропровода. Аварийная прибыла быстро, так же быстро вернулся Коля. Взял авоську с книгами и пошёл в библиотеку. Надо же, ветер свищет, собаки и те жмутся к забору, а Коле, хоть бы что — идёт в библиотеку. Никак, подковаться в генетических познаниях.
Чтобы не тратить время зря, я взял мешки с мусором и пошёл на помойку (она же свалка), куда дачники и садоводы сносят отбросы и всякий хлам. На свалке стоят два вагончика, под ними живёт собачья семья. Пока Коля в библиотеке, понаблюдаю-ка я за собаками. Менделист-морганист, не больше не меньше. Значит так. Большой чёрный пёс — вероятно, помесь кавказской овчарки с лайкой. Второй пёс — европейская овчарка, без примесей (потерялся или был брошен дачниками), очень старый, всё время лежит под вагончиком, иногда выползает погреться на солнце. Сука, настоящая дворняга, на крепких ногах с длинным виляющим хвостом. И четверо щенят. Они появились весной и за лето заметно подросли. Большой чёрный пёс суров на вид, насторожен и недоверчив, жизнь его покусала и поцарапала, затаил обиду на людей. Он наблюдет за порядком, сторожит потомство и, если ему покажется, что кто-то норовит обидеть щенят — выскакивает и рычит. Щенята поначалу были все на одно лицо, к концу лета, повзрослев, стали обретать более чёткие наследственные признаки. Один становится похож на большого чёрного отца, он уже заметно обогнал троих в росте. У него такой же настороженный взгляд. Когда даёшь щенятам что-то, он единственный не подбегает, смотрит издалека, подойдёт только, когда человек уйдёт совсем, либо удалится на безопасное расстояние. Второй щенок похож на маму и унаследовал качества её характера. Самый общительный, подбегает, ластится — мамкина доброта, доверчивость и наивность. Мамка, видать, действительно добрая, всем даёт, даже псам, что не живут здесь постоянно, а заглядывают на помойку. В такого гастролёра, очевидно, пошёл третий, его непосредственно не к кому отнести. Он не боязливый и независимый, гуляет сам по себе. И наконец — четвёртый. Без вариантов — от старика-овчарки. Старик совсем плох, но в наследственном процессе успел отметиться, скорее всего, в последний раз. Этот щенок мудрее и смышлёнее своих собратьев и сестёр (кто они по полу — надо реально присмотреться), как и бывает с детьми от престарелых родителей.
Собачья полигамность снимает вопрос: что было бы, если бы моя мать связала судьбу с другим человеком. Появился ли на свет я вообще или был бы несколько видоизменённый. Вот, пожалуйста, четыре варианта налицо.
Коля отверг мои дилетантские умозаключения. В генетике всё определённо и безвариантно. Прочитал своё старое стихотворение “Генетический код”. Там в рифмованном виде, ох уж эти мне поэты, излагаются составляющие наследственного генотипа Коли Голя: партбилет деда и научная хватка бабки. А в завершении он обрёл абрис лица в смеси отцовского семени и маминого яйца. Всё детерминировано. Коля по моей просьбе любезно переписал стихотворение от руки и подарил на память, автограф сохраню.
Я тщетно пытался отстаивать свой тезис. Моя мама поведала мне свою сердечную тайну отнюдь не потому, что не любила меня, напротив, она думала, что мог быть несколько иной вариант — я остался бы самим собой, но меня совсем бы не коснулся буйный характер деда, которого некогда убили в пьяной драке, и резкость и нетерпимость отца.
Коля ответил, что готов подумать в этом направлении, но не более того. Я допил последнюю кружку пива и понурый отправился на ночлег.
И всё-таки что-то не давало мне долго заснуть и успокоиться.
Допустим, мы в руках Всевышнего, он регулирует случайные мгновения. Генетический код неповторим, даже если случится повтор через сверхмиллионное количество раз, всё равно в наличии будет нечто иное, т.к. появится в иных условиях и времени, подобно тому, как мазок кисти с одной и той же краской, положенный в другом месте картины, звучит абсолютно иначе. Господь не любит повторяться. Но если впасть в тяжкий грех, сделаться атеистом и богоотступником, сказать, мол, это ваш христианский бог или ваш мусульманский бог так предпочитает, а Бог, что есть всем богам Бог, наивысший вселенский разум, допускает отклонения, допускает в своих делах повторы, т.к. совершенство достигается методом поступательным. И почему, наконец, моя душа накрепко пригвождена к моему бренному телу, а не может блуждать в бесконечном пространстве в поисках пристанища? И если она формируется заранее, в чьём-то всевышнем умозаключении, то почему не могут быть подвижки и последующие новации? Неужто соединение семени и яйца окончательно и бесповоротно?
Я слышал, что беременные женщины часто могут силой безумной страсти придать новорождённому облик возлюбленного, даже если физически он рождается от другого партнёра.
Увы, казус из моей личной жизни это как будто бы опровергает. Моя первая жена через два года, после того как мы расстались, родила сына, дала ему имя моего отца, моё отчество и фамилию и утверждала, что это мой сын, хотя он нисколько на меня не похож — копия с одного знакомого художника-ловеласа. Посыл опровергается? Нет, она ведь меня не любила, значит, всё верно.
Я заснул и мне приснился Рай. Рай не библейский, а реальный. Берег озера Разлив.
Благоуханный вечер. Малиновый закат. В воду окунаются наяды, русалки и девицы попроще, не столь мифические, с соседних дач, но ничего себе телом. Рай. Подумал: ведь у Ильича именно на этих берегах, а не в каком другом месте, сложилось чёткое представление о Рае, здесь он окончательно вознамерился осчастливить всё человечество.
Захотелось окунуться. Рядом со мной сидели какие-то незнакомые молодые люди. По ходу сна выяснилось, что они якобы мои дети. Довольно бойкие и нахальные, обвешанные золотыми цепями с крестами и браслетами. Что за вздор. Детей своих я знаю. Я вошёл в воду, поплыл и быстро стал тонуть. Помогите, кричу. Но они говорят, что спасать не будут. Какие ж это дети? Мои бы точно помогли. Тогда откуда-то появляется седовласый крепкий мужчина с бородой. Я сразу догадался — это Бог. Он подходит к сидящим, быстро срывает с них всё золото, все драгоценности, зажимает в руке и устремляется в воду. “За мной! Так вы не пошли, а за этим пойдёте”.
ЛЕНИАРНОЕ
У Ленина было три пенька. На одном сидел, на другом писал исторический труд Государство и революция, на третьем мог присесть Зиновьев или кто-либо из партийных соратников, забредших в лесную чащу близ озера Разлив.
Семёныч, старожил тутошних мест, заставший в живых ещё рабочего Емельянова, перевозившего Ленина на лодке через озеро, пригласил меня за грибами по ленинским местам, и мы отправились на его допотопном драндулете. Меня привлекали не столько грибы, сколько желание поглядеть по какому бурелому хаживали вожди пролетариата. Доехали до шалаша и резко свернули вглубь леса. Публика осталась сбоку, у озера. Теперь в основном приезжают на пикник, а не затем чтобы причаститься, потрогать пенёк и прикоснуться к шалашу. Семёныч вспоминает, как некогда трое его знакомых прибыли чёрт-те откуда, с другого конца Союза, попросили свести их к шалашу, поставили на три пенька по бутылке водки, выпили по стакану за здравие бессмертных идей, остальное оставили тем, кто забредёт на огонёк и счастливые отбыли по домам.
Святое место тщательно оберегалось. Пеньки, разумеется, сгнивали, их заменяли однотипными, шалаш так же подновлялся, правда, какие-то злыдни его несколько раз поджигали, но тут же из пепла возникал новый. Так было до перестройки, когда шалаш сожгли окончательно. Места, надо признать, топкие и комариные, гниль да валежник. Чтобы историческое место не было затоплено, проводились мелиорационные работы, рылись канавы, прорубались просеки. Вдоль этих канав мы и путешествовали.
Вечером мы пожарили грибы, устроили застолье и пригласили Колю Голя.
Наши беседы с Колей проходят за пивом. Желая слегка разнообразить наши посиделки, я предложил подключиться к побочному развлечению. Пивные компании проводят разнообразные розыгрыши и лотереи. Купил — ищи под пробкой удачу. Пиво Т нам не подошло. Там СМС-игра, клуб знакомств, предпочтительно для молодняка — перейдём на Т и прочее. Наше же удовольствие от пива — чтобы перво-наперво функционировала система мочеполовая, без фурасимида и фитолизина — выбежать ночью во двор, взглянуть на звёзды, на бездонное небо, луну сквозь перистые облака — восторг. Такая красота была подвластна только Архипу Ивановичу Куинджи.
Выходит Т нам не по профилю. Честно сказать, новые знакомства с барышнями особенно-то заводить и не хочется. Оно, конечно, неописуемые прелести, зовы новых губ, соблазны на полную катушку, но геморрой от бесконечного перелопачивания личных обстоятельств каждой новой знакомой отталкивает. (Геморроя как такового нет, мой давний коллега, художник-оформитель Киров Дмитрий Николаевич, настоящий Киров, не Костриков, без псевдонима, всю жизнь проработавший в Доме санитарного просвещения, своевременно посоветовал после посещения туалета по большому делу подмываться холодной водой — и всё в порядке.)
Так вот, всякая новая барышня непременно норовит изложить свою историю. Истории, как правило, по одной схеме: неудачная любовь, развод или просто разлад, до брака не дошло, но ребёнок есть. Теперь тыркается — ребёнок то у неё, то у бабки, то подружке подбросит, нужно отвести в детский сад, успеть забрать после работы, магазин, очереди, прачечная, денег нет и т.д. и т.п. Следует проявлять сочувствие, тем временем к тебе присматриваются — годен ли на роль будущего попечителя. Второй вариант — детей нет, но там другие комплексы, в том числе и по части деторождения, сперва рожать не хотела, теперь из-за абортов не может, плюс какое-нибудь специфическое женское недомогание, бывает того хуже — норкота, курила травку, потом подсела на дурь покруче, бросала, непременно бросит. Будем верить. В любом случае нужно выслушивать, вникать.
Зачем это нам нужно, мой любезный друг, зачем искать приключения на собственную жопу? (Ох, оговорился, мужское товарищество как-то нынче не чтит.) Зачем? Когда можно спокойно сидеть на веранде в летний вечер, пить пиво и рассуждать. Досаждают лишь комары, но мы их фумигатором, раптором, раптором…
Мы с Колей выбрали приманку пивоваренной компании Балтика. Там под крышкой всегда лишний автомобиль, фирменный бокал за энное количество крышек, новая бесплатная бутылка пива и, наконец, что-то мало понятное под названием радио банка, которую можно получить в Москве. Для этого нужно предъявить три крышки, под которыми в рисунке створа ворот — звёздочка, в левом углу, правом и по центру. Меня прельстила радио банка, и я стал проверять крышки. По углам звёздочки попадаются, в центре — нет. Явное надувалово, не сомневаюсь, звёздочки разбросали по разным регионам, в одном месте три позиции фиг найдёшь, хоть давай объявление в интернете — меняю звёздочку в углу на звёздочку посередине — или пиши СМС по всему свету.
Коле повезло больше. Он выиграл халявную бутылку пива. Пошёл в магазин — не дают, нужно ехать в город. Что же за безобразие, говорю Коле, представляешь, а вдруг бы Ильич, когда отсиживался на местных болотах, дабы развеять тоску и поддержать отечественного производителя, купил бы пару-тройку пива и выиграл приз. Что, ему нужно было отправляться в город? Так его там непременно бы арестовало Временное правительство. Коля, приглядитесь, как гибнут ленинские идеи о всеобщем братстве и демократии, как хищнический капитализм распускает щупальца спрута. Допустим, в город мог съездить Зиновьев или кто-то из партийцев, а если бы Ильич выиграл радио банку и сгорал от нетерпения послушать сонату Аппассионату? Как добраться до Москвы? Ведь реально туда он смог попасть только в 1918 году?
Совсем недавно Ленин был одной из самых знаковых и популярных в мире фигур. По рейтингу он делил первое место попеременно с Иисусом Христом и Чарли Чаплином. Культ Ленина был всепроникающим, он не был доведён до крайнего идиотизма культа основателя чучхе или идеолога культурной оранжереи (пусть расцветают все цветы), у нас всё же не восток, а полу-восток. Только ли на рабском поклонении и страхе он держался. Что, скажем, дёрнуло Тынянова в параноидальной ленинской писанине выискивать перлы литературного языка? Поэты соревновались в красноречии: я себя под Лениным чищу (Маяковский), Ленин — мой самый интимный друг, я его оскорблять не позволю (Евтушенко). И т.д., примеров тьма, не хочется мусорить.
Куда всё это исчезло? И что это было?
Когда переименовали Ленинград в Петербург, я лет десять не мог привыкнуть, называл город Ленинградом, и только теперь окончательно затвердился Петербург, Ленинград пропал даже в оговорках.
Коля вспомнил, как однажды в былые годы он попал на Пряжку (о диагнозе был задан вопрос отдельно — алкогольный суицид). В их палате лежал пациент, выдававший себя за Ленина. Так случилось, что у его родной матери фамилия была Каплан, поэтому когда она его навещала, он прятался под кровать и кричал, что его хотят убить.
Нынче, говорят, в сумдомах Ленины появляются редко. Шизики большей частью перевоплощаются в знаменитых личностей, чьё имя у всех на слуху. Сумдом — показатель нашего общего дома. А что в этом доме?
В этот вечер Коля вспомнил ещё, как его принимали в пионеры и возили в автобусе к музею-шалашу. Мы допили пиво и разошлись.