Опубликовано в журнале Крещатик, номер 2, 2006
В пережженном солью горле хруст растертого стекла.
Нам слепые музыканты марш выпиливают бодрый,
И дорога к горизонту вызывающе бела.
Срок положенный исчерпан. Звезды скатятся, остынут,
Выгорев до основанья, до холодного песка.
Так кончаются дороги. Так слагаются пустыни.
Только судорожный маршик все грохочет у виска.
Сцена снега
Завесы, завалы, заносы,
Машин перехваченный бег.
Из всех островов — этот остров
Избрал для сошествия снег.
Он высмотрел пристальным оком
Просвет в затемненье, когда
Иссякнет шумиха у окон
И стоя уснут города.
Какой алхимической цели
Он жаждет, безумец-Борей,
Качая кипенье метели
В косых конусах фонарей?
Он вносит особую ноту
В пустующий зал февраля
И вновь отбивает охоту
Хитрить, дивиденды деля.
И это — мой час испытанья:
От всех уходящих отстать
И наедине со следами
Остаться. И лгать перестать.
* * *
Полунамеки полустанков
И брань диспетчерских постов…
Степь наблюдает, как охранка,
За каждым шагом поездов.
И принимает, как мундиры —
Очередные ордена,
Растресканная грудь такыра
Шлепок мазутного пятна.
На свободу
Треугольный кузнечик складной
Отвертелся от плена ладони
И, с улыбкой своей ледяной,
Перед взлетом присел, как на троне.
От него отступила беда —
Засвистит свои длинные строчки,
И не вспомнит уже никогда
Приютившей его оболочки.
* * *
Розы взяла без стона —
Злобные три головни,
Три головы дракона…
Не доверяй, гони!
Он откупиться метил,
Прятал судьбу и страх,
Чтоб не увидеть смерти
В неопалимых руках.
Море океана
Сбиратель старинных монет:
Нет времени для барокко,
Для готики времени нет.
Поведай, Барикко, любитель
Шелкóвых путей на восток,
Насколько лабилен твой зритель —
Настолько ль он равно жесток?
Скажи мне, кудесник Барикко,
По морю иль посуху нам
Спасаться от стройного крика
Толпы, что грядет по волнам?
Волшебник Барикко, скажи мне,
Когда улетят острова,
Смотритель тот старорежимный —
Куда он? и пес? и сова?