Опубликовано в журнале Крещатик, номер 4, 2005
Он, как хлебные крошки,
Собирает людей,
Этот, в суперобложке,
Век кровавых идей.
В электрическом свете
Все росли на крови:
И младенец в кювете,
И в саду соловьи.
Сузил туфли и платья,
Исковеркал язык.
Был страшнее проклятья
И наивнее книг.
* * *
Я по жизни не езжу,
Я только скольжу,
А когда не скользится —
В сугробе лежу.
Небо кажется ложкой,
И, счастье дразня,
Тают снежные крошки
Во рту у меня.
* * *
Ночью здания снимают
Угловатые костюмы,
Краны медленно спускают
Их в невидимые трюмы.
И тогда, освобождаясь
От объятий многотонных,
Мы летим, летим куда-то
В желтых кубиках оконных.
Ночью мы парим счастливо,
Как созвездия салюта,
Постепенно угасая…
Почему-то, почему-то.
* * *
А. Метсу
Летом не думаешь о зиме,
Как зимой о лете,
Хотя и зимой бывает здорово.
А все почему?
Ты, конечно, та еще птичка,
Говорю я себе.
* * *
— Вот были бы люди бессмертны, —
Грустит восьмилетняя дочь.
Мой глупый, мой юный подснежник,
Ты нам не сумеешь помочь.
— Вот были бы люди бессмертны, —
Упрямо глядит в облака.
Но боги так злы и бессменны,
А мы так прекрасны пока.
* * *
Я, как фокусник,
Из шляпы,
Иногда из рукава,
Иногда из уха даже
Достаю свои слова.
А потом, как глупый клоун
С нарисованной слезой,
Я жалею их до дрожи,
Закрываю их собой.
* * *
От зари и до зари
Я пускаю пузыри,
Надуваю шарики,
Вешаю фонарики.
Выбирают дураки
Золотые колпаки,
Надевают парики
Умные и старики.
Славно мы повеселимся,
В пузырях на Марс помчимся,
Чтоб и там оставить след
Наших будней и побед.
* * *
Видишь ли ты
Что сентябрь стоит за ресницами
Есть ли в саду у тебя
Хоть один человек
* * *
За моей спиной — стена.
За стеной — глухая ночь.
Плакать хочется. Видна
Точка там, где дом и дочь.
Только ветер пьет бензин
И коверкает язык.
Где ты, добрый господин,
Финн, тунгус или калмык?
Но спина к спине — стена,
Обрывая всякий след.
У морей нет больше дна.
У меня нет больше лет.
* * *
Домашнее зеркало
Привычное
Пыльное
Доброе
Совсем не такое
Как в магазине или театре
* * *
Рассеянная осень растеряла листья
Человек рассеянный листья поднимал