Опубликовано в журнале Крещатик, номер 2, 2005
Татьяна ГРАУЗ / Москва / * * * псалмами стен городских вскрыт это день лязгом стаканов заупокойных молитв на потемневших веках города карлики гнусавящие у-лю-лю он был весенним летним осенним днём вертоградом фигурой светящейся снов и только эль - энь эль - вень он был он есмь он - здесь * * * шелест прибой сокровенных дней между прочим и тем что не названо именем профиль бессмертных борозда на вспаханном поле литургия звезд луговых только припоминая припоминаю ушедших и прикасаюсь к земле их и душам врачует ладонью этот назначенный день как будто в далекой там где никогда не бывала свет в далекой стране это только фиксация и торжественное по лестнице шествие как встарь музыкой длилось и длилось * * * я прошу тебя прибереги этот день костер выпил воздух до половины наших овеянных окаянных простоволосых возле храма разлуки встреч мы были азбукой на распродаже как с молотка телами усопших императора и императрицы орнаментом по краю имен младенцами обезображенными убийством и в этой груде в этом человеческом глиноземе мы были простором иного божественно-синего всегда открытого взора * * * над растерзанным месяцем - звёзды в петушином бою гул гул тишины птицы фигурой молчания где-то где скрыта радость вербные ветки - для глаз сумка пастушья - для сердца все уравняет земля знак равенства тела луга иль поля в черте стен городских редкие полюсы притяжения крестиками для каждого для каждого и для всех * * * месяц в колодце плещется солью влажной сажей заснул не вовремя сад из глаз монахини катится жемчуг таинственный псалмопений гулко дыханье травы под куполом Бога * * * светлой памяти Д. Авалиани лица озябшие плакальщиц не обученных мелодиям слёз ветхая маска из некогда сияющей кожи ею прикрыто лицо недавно ушедшего обруч солнечный над головой * * * оплакивать неутолимо в землю уткнувшись лицом в небе затылком уже растворяясь так незаметно так постепенно сливаться оплакивая неустанно устами и сердцем небо и землю * * * под солнцем сгустилась и опьянела листва бетонные плиты уже позади у кладбищенской насыпи - гнездо - сияние мира ещё не изведавшего свою глубину * * * я останусь в соснах снимком на вечные времена отпечатком в коре в воде целый день нисходящей с небес в голосе капель почему я прощаюсь заранее - я не прощаюсь я остаюсь состраданием в ваших таких уже ветхих и близких к полуночи днях это моё завещание - угли от рая перегоревшего грейтесь * * * из стольких волшебных букетов дерево смерти у окраины сельского кладбища дерево матери дышит псалмами я только смотрю как меж ветвей солнце встречается с гибелью сновидений кора точно память отшелушивается как глина с ладоней истончается кожа и прикасается к синеве литургии к тайне творения тайне завета последних прохладных ветвей * * * возле колодца поле цветущее может это любовь склонилась над головой покачнулась весело весело поговорим о былом разрушим все указатели и придорожные знаки белесоватые рельсы и почерневшие шпалы пустимся по бездорожью как наутек в сумерки неосязаемых трав круженье зрачков лета прикрытые ставни
Татьяна ГРАУЗ / Москва / * * * псалмами стен городских вскрыт это день лязгом стаканов заупокойных молитв на потемневших веках города карлики гнусавящие у-лю-лю он был весенним летним осенним днём вертоградом фигурой светящейся снов и только эль - энь эль - вень он был он есмь он - здесь * * * шелест прибой сокровенных дней между прочим и тем что не названо именем профиль бессмертных борозда на вспаханном поле литургия звезд луговых только припоминая припоминаю ушедших и прикасаюсь к земле их и душам врачует ладонью этот назначенный день как будто в далекой там где никогда не бывала свет в далекой стране это только фиксация и торжественное по лестнице шествие как встарь музыкой длилось и длилось * * * я прошу тебя прибереги этот день костер выпил воздух до половины наших овеянных окаянных простоволосых возле храма разлуки встреч мы были азбукой на распродаже как с молотка телами усопших императора и императрицы орнаментом по краю имен младенцами обезображенными убийством и в этой груде в этом человеческом глиноземе мы были простором иного божественно-синего всегда открытого взора * * * над растерзанным месяцем - звёзды в петушином бою гул гул тишины птицы фигурой молчания где-то где скрыта радость вербные ветки - для глаз сумка пастушья - для сердца все уравняет земля знак равенства тела луга иль поля в черте стен городских редкие полюсы притяжения крестиками для каждого для каждого и для всех * * * месяц в колодце плещется солью влажной сажей заснул не вовремя сад из глаз монахини катится жемчуг таинственный псалмопений гулко дыханье травы под куполом Бога * * * светлой памяти Д. Авалиани лица озябшие плакальщиц не обученных мелодиям слёз ветхая маска из некогда сияющей кожи ею прикрыто лицо недавно ушедшего обруч солнечный над головой * * * оплакивать неутолимо в землю уткнувшись лицом в небе затылком уже растворяясь так незаметно так постепенно сливаться оплакивая неустанно устами и сердцем небо и землю * * * под солнцем сгустилась и опьянела листва бетонные плиты уже позади у кладбищенской насыпи - гнездо - сияние мира ещё не изведавшего свою глубину * * * я останусь в соснах снимком на вечные времена отпечатком в коре в воде целый день нисходящей с небес в голосе капель почему я прощаюсь заранее - я не прощаюсь я остаюсь состраданием в ваших таких уже ветхих и близких к полуночи днях это моё завещание - угли от рая перегоревшего грейтесь * * * из стольких волшебных букетов дерево смерти у окраины сельского кладбища дерево матери дышит псалмами я только смотрю как меж ветвей солнце встречается с гибелью сновидений кора точно память отшелушивается как глина с ладоней истончается кожа и прикасается к синеве литургии к тайне творения тайне завета последних прохладных ветвей * * * возле колодца поле цветущее может это любовь склонилась над головой покачнулась весело весело поговорим о былом разрушим все указатели и придорожные знаки белесоватые рельсы и почерневшие шпалы пустимся по бездорожью как наутек в сумерки неосязаемых трав круженье зрачков лета прикрытые ставни