/ СПб. /
Опубликовано в журнале Крещатик, номер 1, 2005
* * * Крошится звезд голубая маца в черные блюдца озёр. Этот спектакль сыграть до конца нам предложил режиссёр. Тихо по небу ползут облака, и петухи не кричат. Правит свой бал мировая тоска. Полночь. Апостолы спят. * * * Ноздря-вселенная и мальчик, сидящий тихо у воды. Он солнечный пускает зайчик и не предчувствует беды. Над ним нависло грозно небо, реки мерцает полотно… А был ли мальчик или не был природе, в общем, все равно. * * * Вот время-воды протекают в прозрачной пустоте. Не знают, Боже мой, не знают, их вечность — дырка в решете. Еще течет вода из крана, и газ пылает на плите. В конце мещанского романа мы предадимся пустоте. Здесь безусловные привычки не пригодятся нам, друзья. Учитесь жить впотьмах без спички и песню петь без соловья. * * * Когда строку дыханья-звука пересекает вдруг звезда, еще острее наша мука, еще таинственней вода. В ней тихо плещет неизбежность земной любви. Плывет в лодчонке ужас-нежность. О, се ля ви! * * * Любите мыльных пузырей свободные паренья, игру зверей, стихотворенья, шум набегающей волны, зеленые листочки… Вы всё-всё-всё любить должны от соловья до сингулярной точки. * * * Сингулярность. Тщета всего сущего. Мы играем в гляделки в ночи. Человека, умеренно пьющего, хлорофиллу времен причасти. Дай мне мужество на одиночество, на сиротство последних минут. Нет ни имени больше, ни отчества. лишь бессмертные числа цветут. Цифры-цифры, кристаллы зеленые, как сомнамбулы, бродят в башке. Я гляжу на часы электронные. Точка бьется в виске. * * * С цепи сорвались электроны, и заскрипел песок в судьбе. Физиологии законы вдруг открывают вещь в себе. Свечою оплывает тело. Зубов крошится Парфенон. Уже ложится тень предела. Змея ползет, Лаокоон. * * * Борису Шифрину Вот, молекулы сверкают в теле стареньком моем. Что они об этом знают, размышляют ли о чем? Надо с ними подружиться, выпить грамм сто пятьдесят, а потом пойти к девицам — щупать атомный фасад. Расспросить про электроны: что да как и кто кого, эрогенны ль пю-мезоны, кварки плачут отчего? Где кончается природа, начинается ничто, что такое есть свобода, космос, может быть, пальто? Неужели примириться с этой тусклою судьбой? Человеком быть, синицей, или стать самим собой. * * * Путь человека светел. Люди — это вода. Деревья — застывший ветер. Тело наше — труба. Мчатся по ней потоки элементарных частиц. Господи, эти уроки так тяжелы для тупиц. Наша судьба — измена. Наши слова — ничто. Скоро грядет перемена: немыслимое Не-То. * * * Душа постигла наконец свободу. Мизинец упирается в Ничто, хотя еще льют чувства воду сквозь мозга кружевное решето. Чудесно быть, когда почти не дышишь: на части распадается коллаж, мысль неподвижна, шорохов не слышишь, так слепнет в сумерках витраж. * * * Одомашнивают Бога много сотен лет подряд. Ерунды скопилось много у ребят. Бог — строптивая скотинка: ветер в стойло не загнать. Что земля-то?! Порошинка. Ей назначено витать. Просочится жизнь наша через фильтры темноты. Бульк! Сияющая чаша. В ней пузырик. Это — ты! 2004 г. СПб. Черная речка