Молитва

Не дай мне, Господи, покоя, 
в себе несущего распад. - 
В сравненьи с участью такою 
любой предпочитаю ад.

Но дай покой благословенный, 
необходимый, чтоб в пути 
коснуться сути сокровенной 
и ясность духа обрести.

* * *
Когда души моей слепой 
дыханье вечности коснулось, 
она прозрела, встрепенулась 
и горней двинулась тропой.

И с каждым шагом перед ней 
всё глубже бездна открывалась. 
Она скользила и срывалась, 
сигнальных не найдя огней;

и лишь молилась об одном, 
вновь равновесье обретая: 
чтоб радость чистая святая 
не оказалась сладким сном.

К смерти

Стоишь ли ты у моего порога 
иль ждешь меня под деревом в тени... 
Но где-то есть тот дом иль та дорога, 
где мы с тобой останемся одни.

И я тогда вдохну весь воздух разом 
и целый мир вберу в свои зрачки... 
И растворится в вечности мой разум 
с прикосновением твоей руки. 

Пророк

Созидатель законов 
и священных страниц, 
через сто рубиконов 
ты идешь без границ.

Светлый, тысячеокий, 
ты дарован Земле, 
ты форпост одинокий 
в наступающей мгле.

И в твоей цитадели 
отдохнув на пути, 
вновь к невидимой цели 
суждено мне идти. 

* * *
Очень скоро исполнятся сроки, 
очень скоро изменимся мы 
и запомним простые уроки, 
и уже не получим взаймы.

И откроется мрак преисподней, 
где одна только точка видна, 
и в рубахе последней исподней 
мы исследуем душу до дна.

И тогда мы поймем и постигнем, 
есть ли выход с другой стороны 
в той стене, что мы сами воздвигнем 
из булыжников нашей вины. 

* * *
Царапает по сердцу 
и мозг сверлит беда. 
Не будет иноверцу 
покоя никогда.

Я выпью жизни меру, 
как кислое вино... 
Лишь не утратить веру 
да будет мне дано!

* * *
Первые зимнего солнца лучи 
так ослепительно ярки, 
что хоть от радости чистой кричи, 
каждому делай подарки.

Всё представляется светлым вокруг, 
нет уголка для тревоги, 
и миновать заколдованный круг 
просто - как тень на дороге.

Памяти 
Владислава Ходасевича

Сон вещий, нежность, боль - вот ключ
к душе ушедшего поэта.
Он беззащитен и колюч,
он странный гость с другой планеты.

Свобода - родина его, 
и он, поэт, имеет право 
не быть рабом, и оттого 
предпочитает он отраву, 
изгнанье, пулю иль тюрьму, 
не видя выбора иного, 
доколь юродивый в суму 
живое впихивает слово.

И лира слишком тяжела, 
и тяжко жизни коротанье, 
когда набухшие крыла 
торопят духа прорастанье. 

* * *
На ветру деревья гнутся 
у далекого огня. 
Вот и время оглянуться 
наступило для меня.

Сколько было ожиданий 
и наивности дурной, 
и не выстроенных зданий, 
спроектированных мной.

Я в плену у рока злого, 
жаль, осталось мало дней, 
жаль несказанного слова, 
жаль погашенных огней.

Не спасает заклинанье, 
и себя мне не избыть. - 
Но зато приходит Знанье, 
помогающее быть.