Владимир Глоцер
Опубликовано в журнале Критическая Масса, номер 2, 2006
Письмо в редакцию
В № 1 «Критической Массы» за нынешний год появилась рецензия на книгу Георгия Оболдуева «Стихотворения. Поэма» (М.: Виртуальная галерея, 2005), для которой я написал вступительную статью «Поэт Георгий Оболдуев».
У меня нет никакого желания ни о чем спорить с рецензентом Данилой Давыдовым, уличать его в передержках и тому подобном. Но рецензия содержит безобразный выпад, который я не могу оставить без ответа, во-первых, потому, что редакция от него не отмежева-лась, а во-вторых, потому, что он шельмует меня и мою литератур-ную деятельность, которая продолжается свыше полувека.
«Автор предисловия к настоящему тому, — пишет рецензент, — Владимир Глоцер (чье присутствие в этой долгожданной публикации не может не смущать всякого, кто знаком с прагматическими стра-тегиями данного исследователя)…»
Поскольку речь идет о моих занятиях, посвященных Георгию Оболдуеву (1898—1954), я вынужден напомнить, что меня связывает с именем этого поэта.
Еще в середине 60-х годов я написал
для Краткой литературной энциклопедии статью о нем (1968 год, 5-й том).
Включение этого имени в энциклопедию было само по себе фантастическим фактом.
Г. Оболдуев при жизни опубликовал одно-единственное оригинальное стихотворение
в «Новом мире», а его переводы, конечно, не давали бы ему, по советскому
статусу, права войти в КЛЭ. И включение его имени в литературную энциклопедию
состоялось по молчаливому согла-шению редактора и критика Ирины Александровны
Питляр и автора статьи — мы оба знали неопубликованную поэзию Георгия
Оболдуева. Помню, что я, не разрешающий убрать без моего согласия хотя бы
запятую, безропотно наблюдал, как другой редактор, в отсутствие И. А. Питляр,
честно признавшийся, что никогда не слышал об этом поэте, менял мои определения
на, так сказать, энциклопедические.
Я думал в этот момент только о том, чтобы имя Г. Оболдуева было в
литературной энциклопедии, хорошо сознавая, как это важно для публикации его
литературного наследия и утверждения его имени в литературе. (И действительно, вдова
Оболдуева, Е. А. Благинина, могла после этого публиковать его стихи в «Днях
поэзии» и так далее.)
Я и в дальнейшем прилагал усилия к этому процессу.
В 70-е годы покойный Геннадий Айги, готовя том Оболдуева для мюнхенского издания (вышло в 1979 году), обратился ко мне с просьбой помочь ему, и мы с ним не один день занимались тек-стологической работой — у меня был выверенный по рукописям по-эта список сложенного им самим избранного, — а также библиографией, относящейся к Оболдуеву. (Кстати, это мое участие упомянуто во вступительной статье.)
В 1990 году я опубликовал в «Новом мире» со своим предисло-вием замечательные стихи Г. Оболдуева под родным ему названием «Устойчивое неравновесье».
Неоднократно — в 1992-м, а также в 1998-м и 1999 годах, когда отмечалось столетие со дня рождения поэта, — в Центральном Доме литераторов (трижды) и в Доме-музее Марины Цветаевой проходили вечера его памяти, и я выступал на них с большими сообщени-ями, поскольку признавался основным исследователем его сочинений и жизни.
Наконец, когда в 90-е годы готовилось энциклопедиче-ское из-дание «Русские писатели 20 века» (М.: Большая Российская энцик-лопедия; Рандеву-АМ, 2000), я предложил его составителю включить имя Георгия Николаевича Оболдуева (оно до тех пор не предполага-лось в этом однотомнике) и написал о нем статью.
Вступительную статью к тому Георгия Оболдуева «Сти-хотворе-ния. Поэма» меня просили написать те, кто занимался его состав-лением и текстологической подготовкой, — А. Д. Благинин и И. А. Ахметьев. И на основе только что упомянутой энциклопедической статьи я ее написал.
Где же в моих занятиях Г. Оболдуевым мерзкий прагматизм, который приписывает мне рецензент, да еще от имени всех («не может не смущать всякого…»)?!. Может быть, моя корысть была в том, что я написал статью для КЛЭ, за которую платили сумму, прошу прощения, равную стоимости бутылки водки?!. Или я получил славу и деньги за тайную работу в мюнхенском томе?!. Или гонорар в «Новом мире» обогатил меня настолько, что я мог снять не то что дачу, а хотя бы крохотную загородную комнатку на лето?!. Или меня озолотили за статью для «Русских писателей 20 века», за которую я не получил ни копейки, кроме вспомоществования Фонда Сороса, выдаваемого, как известно, на бумагу и перья, так что вознаграждение за эту и еще четыре статьи мне пришлось востребовать в суде, который ни черта не понимает в литературной работе и присуждает грош╛и?!. Или, наконец, я что-то получал за свои большие выступления на вечерах памяти, к которым, естественно, готовился не один день и час?!.
Можно было бы не задавать эти риторические вопросы — вся-кому профессиональному человеку очевидно, какая выгода может быть в литературных занятиях жизнью и творчеством поэта, кото-рый, увы, очень мало известен читателю.
Но очевидно и другое. Такого рода очернительство — беда для лица, подвизающегося в рецензировании литературы. Явный смысл его клеветнического выпада в том, чтобы скомпрометировать и обесценить мою полувековую исследовательскую работу. Однако, к стыду рецензента, стратегия и тактика этой клеветы не имеют ни почвы, ни перспективы.
Владимир Глоцер