Перевод с польского Евгении Добровой
Опубликовано в журнале Интерпоэзия, номер 1, 2025
Кшиштоф Шатравский родился в 1961 году в Кентшине. Польский поэт, литературовед, культуртрегер, профессор Варминско-Мазурского университета (преподает музыкальные дисциплины), радиоведущий, переводчик немецкой, английской, израильской, русской поэзии. Известен переводами на польский Арно Хольца и Иосифа Бродского. Лауреат многих премий, почетный гражданин города Кентшин.
Евгения Доброва родилась в Москве. Поэт, прозаик, литературный критик, переводчик польской и итальянской поэзии. Окончила Литературный институт им. А. М. Горького, семинар поэзии Татьяны Бек и Сергея Чупринина. Стипендиат министра культуры и национального наследия Республики Польша по программе Gaude Polonia в области художественного перевода, стипендиат Варшавского университета по программе Artes Liberales в области литературоведения. Путешественник и тревел-райтер.
время всему миновать
все замедляется, точно с умыслом
избежать завистливых взглядов и слов, будто
немые часы начали отставать
всякое бытие свершается в тишине
так же осмотрительно и осторожно, как
ночная бабочка летает за пределами круга света
побеги фасоли перебираются через садовую сетку
музыка замолкает в темноте леса, и
в ожидании ответов на все вопросы
нам удается превозмочь свою слабость
отдаться ожиданию, смириться
с неизбежным провалом, пустой тратой сил
и бесплодным желанием, что поглощает
наши жизни и расточает сбереженные мгновения
даже небытие идет своей дорогой
не прибегая к помощи тоски
словно поздно уже для наивности
унаследованной вместе с именем и цветом глаз
как будто слова слагаются только из букв
а кровь имеет запах свежей типографской краски
ex motu
если бы одно не следовало за другим
как в стремительной фуге Баха
и можно было вынести определенность
и ожидание, такое мучительное, прямо-таки бесконечное
если бы вера в Бога была только верой
и Дьявол закрыл глаза и устроился среди листвы
с удовольствием обгрызая
когти, ломая побелевшие пальцы
если бы разведенные мосты и токкаты все еще соединяли берега
а также равнинные реки, бегущие с унесенными с гор
почерневшими досками и темными снами низин
если бы реки могли обратиться вспять, если бы имена
не повторялись так тихо и бесконечно
на надгробных плитах, приглашениях и векселях
а земля снова могла принадлежать Богу, который
благословляет пахаря и его ненадуманные думы
среди трав и молчания насекомых
и, может, если бы я мог припомнить первую мечту
и если бы ее потеря была лишь воскресением желания
а исполнение – просто плодом мечты
может, время стало бы только математической постоянной
магнетическим дополнением
к шестеренкам всеобщей истории
и, может, если бы часовщики
не склонились все скопом над нежным ее механизмом
вместо починки курантов на ратуше
их дети смогли бы вернуться с дороги
проложенной кем-то неведомым
но тогда все было бы уже не так, как есть
несуществующие результаты и причины
заточили бы в словарь ненужных слов
и ничто ни за чем не следовало бы
только звуки, кружащие в фугах Баха
тающие в мелодиях хоралов
где-то высоко, над головами мечтающих о тишине
равнодушная бесконечность
здесь все кажется вечным
даже время, переводчик больших пространств
на язык повседневных надежд и сомнений
даже мимолетность, и только путешествие
проходит так быстро, все сокращаясь и сокращаясь, хотя
мы каждый день меняем имена и лица
пункт назначения выбран из расписания
ночных автобусов, дополнительных поездов
мы стираем адреса друзей с зеркального стекла
на котором кто-то начертил наши силуэты
такой ли должна быть наша жизнь
в конечном счете
этот мир, в котором мы не живем
намного больше того света
его не охраняют ангелы с винтовками
или собаки, натасканные убивать
все имена звучат одинаково
даже даты, отмеченные в календаре
не подпитывают мертвых иллюзий
встреча
ты подаешь мне ледяную руку
настало время официальных приветствий
мы произносим дежурные слова
вежливо улыбаемся
как политики или маклеры
не говорим о чем-либо существенном
каждый знает свою роль
мы понимаем, что через минуту
нас поразит нетерпеливая стрела
спешащего календаря, что мы забудем
о встречах, обещаниях и датах
сердца остановятся в тени
юбилеев и праздников, а потом и нас забудут
новые поколения
и, наверное, по этим неясным причинам
когда наши руки встречаются
мой голос становится хриплым, хоть я не замерз
и, видно, поэтому я продолжаю
озираться с тревогой
холодный ветер читает мои мысли
холодный ветер шепчет тебе на ухо секреты
которых я не могу разгадать
безопасные отношения
пока ты говоришь со мной
ничего не может случиться
страх перед неназванным
превращается в детскую считалку
или справочник по неизлечимым болезням
но симптомы не беспокоят
грузовики больше не пытаются
сбить меня на переходе
пауки спят в своих укрытиях
бандиты и полицейские
отправляются в дальние районы
где предаются какой-то новой игре
я не слышу чужих голосов за стеной
только музыка где-то нежно парит
и в ней надежда и истина
и любовь
пока ты говоришь со мной
ничего плохого нас не постигнет
смотри
загорается радостная ночь
ясная ночь над нами
и никакое зло не победит
пока ты говоришь
над миром парят ангелы
а потом ты молчишь
и птицы поют рассвет
тихие слова
если мир смог уместиться
в одном только слове, то сон, однажды рассказанный
должен вернуться припевом
ничего ведь случайного не бывает
пришла весна, время влюбленных, время музыки
мы гуляем среди внезапно расцветающих деревьев
расстаемся не торопясь
засыпаем дольше обычного
среди ночи звонят знакомые, рассказывают
о счастливых случаях
о надежде, правде и любви
я закрываю глаза и вижу твой профиль
и радуюсь вместе с ними их счастью
потом долго не могу заснуть
ноябрьское солнце
полдень, ноябрьское солнце
сквозит между крышами
и мокрым асфальтом
наконец я добрался до места
финал кантаты Иоганна Себастьяна Баха
о тайне искупления
о грехе и окончательной победе истины
о хорошо сваренном черном кофе
каватина уносится в птичьи регистры
бой курантов на ратуше
я, припозднившись, заполняю гостевую карточку
внезапный вихрь уносит птиц
в пустоте раздаются их мертвые голоса
как утверждают жители Вены, кофе
должен быть крепким, ароматным
и, конечно, сладким, как первая любовь
но сегодня он
с запахом ноябрьского солнца
и вот мы беседуем о политике
и тому подобных несущественных вещах
о повседневной жизни, забывающей
о быстротечности, не помнящей
о вкусной еде и о кофе
этом нашем празднике
позже в тишине
мы разгадываем свои мысли
тихо пьем эту тишину
и она внезапно пронизывает холодом
и мы помним всё
и всё запомнит нас
и каждая любовь – первая
как взгляд, отраженный в чашке
а потом снова ноябрь
запах кофе, полдень
и солнце начинает заходить