Опубликовано в журнале Интерпоэзия, номер 4, 2024
Светлана Михеева родилась и живет в Иркутске. Поэт, прозаик, эссеист. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького. Автор десяти книг, в том числе четырех поэтических. Публикации в журналах «Дружба народов», «Сибирские огни», «Октябрь», «Интерпоэзия», «Волга», «Урал», «Плавучий мост» и др.
БОРОВСК
Сели на жердочку, тонкую лавочку.
Видим, что снег.
Кружит у башни, блуждает вдоль стеночки,
Как старикашка, сгибая коленочки,
Как человек.
Ползает мимо кровавого белого
В пустыни лет,
В этом чистейшем пространстве евклидовом
Скоро обед.
Призраки иноков щемятся в трапезной,
Под ноги зрят,
Ибо от немощи несокрушимыя
Под полом рушатся узы фальшивые,
Камни горят.
В горло кусок не идет, как подумаешь,
Как ни юли.
Мы приближаемся к книге молчания
После того, как любви и отчаянья
книги прочли.
В сонмах фигур проплывающих над полом
Бродит озноб.
Словно Господь их опять переспрашивает:
Где протопоп?..
* * *
На поле, безветрием взяты в полон,
страдают бездвижные хрупкие рати.
А воздух, дрожащий от яда времен,
ложится и бредит на узкой кровати.
Он болен, такие идут до конца.
Сломив дождевую волшебную ветку,
орешник внимательный в позе писца
согнулся над столиком в черную клетку.
Он пишет травы куликовской урок
на мреющих сопках. Как древние книги,
уже ощутимо шевелят песок
из пушек палящие архистратиги,
но все же еще не вошедшие в раж,
и в этом начале дрожит узнаванье:
предчувствие прошлого, горькая блажь –
одно расставанье на все расстоянья.
Слепое сверканье событий и дней
свивается в молнию в это мгновенье
и топотом тысяч тяжелых коней
вторгается в комнату без разрешенья,
фантомы склоняются лицами в явь,
где жаждут себя обрести без возврата.
Орешник пускает по струночке вплавь
остатки больного осеннего злата.
Топорщатся ветры, вопят: не пущать!
И гонят листву, и полощут знамена.
И воздух, раздумав сейчас умирать,
целует раненья победного клена.
У дома струится слепая вода
в своем искупительном праве рожденья.
И женщиной медленной входит сюда
без предупрежденья.
* * *
Человек сливается с древним смехом,
Исчерпав обыденные слова.
Человек случается древним эхом
В потаенной области торжества.
И уже, глядишь, перевозку нанял,
И уже почувствовал, что пора –
Не бывает точных воспоминаний
В этой области космоса до утра.
В темноте, запоем – неразбериха,
Обещаний нервная череда.
Ты на вход, приятель, или на выход?
Ты туда, приятель, или сюда?
И его предчувствуя здесь отчасти,
Тело спящего ищет сухой ночлег.
Мимо бродит ящер бездумной страсти.
Тело спящей ловит последний снег.