Опубликовано в журнале Интерпоэзия, номер 3, 2023
Ян Пробштейн родился в 1953 году в Минске. Поэт, переводчик. Кандидат филологических наук, автор нескольких книг стихов. Публикации в журналах «Новый мир», «Арион», «Знамя», «Иностранная литература», НЛО, «Интерпоэзия» и др. Живет в США.
* * *
Довлеет дневи злоба мя
Злоба дня заедает меня –
эхо выстрелов, пламя пожаров,
в пламени корчусь огня,
под главную песню о старом:
широка ты страна родная,
но горит под ногами земля,
убивают людей почем зря
от Техаса и до Огайо,
от Москвы и до самых окраин
полыхает ненависть в мире,
от Гренландии до Сибири,
здесь страдают и люди, и звери,
бьют людей от Москвы до Гонконга,
автозаков открыты двери…
Говоришь, за слезинку ребенка?
Говорят о надежде и вере,
а еще говорят о любви
там, где Спас возведен на крови.
* * *
Походкой уверенной, бодрой
идет по стране гуманоид,
он был человеком когда-то –
остались и ноги, и бедра,
и руки, чтоб палку держать.
* * *
Воротишься домой – в собачий рай,
где хорошо питомицам, питомцам,
где столько воли – хочешь вой и лай,
где даже загородок нет и клеток,
где в клетках держат только малых деток
(из нелегальных эмигрантов, что ли),
а в остальном – да здравствует свобода,
мы празднуем свободы день и воли,
среди шутих и фейерверков рады
и снова строим стены и ограды,
чтобы свобода крепла год от года.
* * *
Мы потеряли ориентиры,
бродя в тумане бытия,
остались рваные пунктиры
трассирующих пуль, где я
опутан путами распутий
на перекрестке трех дорог,
и здесь родное все до жути,
как в сказке ведьмин теремок,
и песни главные о старом,
и песни старые о главном,
ретроспектива в стиле ретро,
скажи-ка, дядя, ведь недаром
мы пели песни до рассвета,
казался каждый богоравным,
особенно хлебнувши водки:
такое равенство и братство
среди парадов демонстраций,
шутов, салютов и шутих,
когда делили на троих
добытый с бою хвост селедки
и Дружбы плавленый сырок.
Теперь мы повидали виды,
и бытием, и бытом биты,
и фокус потерял зрачок.
Покой нам снится, нету воли,
живу один, как сыч, как царь,
но стариной тряхнув, как встарь,
я выхожу в открыто поле
на перекресток трех дорог.
* * *
Мы все учились помногу,
но не тому, что надо,
и на большую дорогу
вышли для променада,
дети семьи трудовой,
вышли мы все из народа,
шли мы, не зная брода,
и не вернулись домой.
* * *
Ты с той стороны, а я с этой
по краешку ходим земли,
но песенка наша не спета,
поэтому я с того света
пишу эти строчки вдали.
МНОГОТОЧЬЯ
1
Нам остаются только многоточья…
Чернеют на листе, как будто мухи
на потолке. К молчанью путь короче,
чем кажется. Обрывки снов, как клочья
стремглав летящих туч среди разрухи
земной или небесной на заре,
когда забрезжит первый сполох робкий,
а может быть, как в детстве во дворе
полощутся на бельевой веревке
и хлопают рубашки на ветру,
днем только забавляя детвору,
как призраки, пугая ввечеру,
пока в итоге не сольются с ночью,
и остаются только многоточья…
2
Как все же праздность хороша:
остановиться, полениться,
стремится пленница-душа
на волю, на сетчатке лица
готовы вмиг запечатлиться,
на них гляжу я не спеша.
Опять во сне явился образ,
как бы с небес слетела строчка,
привиделся небесный топос,
рубины, жемчуги, топазы
кристаллы, золото, алмазы,
а наяву – лишь многоточья…