Опубликовано в журнале Интерпоэзия, номер 3, 2021
Григорий Марк – поэт, прозаик, драматург. Родился в 1940 году в Ленинграде. Автор пяти книг стихов, четырех книг прозы и публикаций в журналах «Новый Мир», «Звезда», «Знамя», «Арион», «Новый Журнал», «Октябрь», «Дружба народов», «Интерпоэзия» и др. Переводы стихов Марка на английский публиковались в “Glas”(Великобритания), “Word”, (США), “Modern Poetry in Translations” (Великобритания), “Przekladniec” (Польша). Живет в Бостоне.
КАК ЭТО ДОЛЖНО БЫЛО БЫТЬ
Каждый вечер из тьмы приходил втихомолку
ветер к нам в переулок. Стелил под окном
покрывало шуршащего лунного шелка
и часами баюкал детей перед сном.
Он натягивал туго края покрывала,
выметал с него пыль и засохшую грязь,
чтоб на шелке к приходу гостей проступала
фонарей и решеток узорная вязь.
Пробуждалась от спячки дневной пара сонных
тополей, много лет охранявших наш дом.
И, предчувствуя праздник, в серебряных кронах
от волнения шелест ходил ходуном.
Восходили и медленно падали звезды.
Теплый ветер, как фокусник, сквозь темноту
в ночь подбрасывал их разноцветные гроздья
и над крышами ловко ловил на лету.
А внизу освещенные звездным салютом
сотни карлиц и гномов в одежках смешных
веселились, скакали на лунном батуте,
рой зеленых пятнашек кружил возле них.
Но уже горизонт озарялся пожаром.
В юбке бронзовой колокол из высоты
языком бил тревогу удар за ударом.
И в попытке отчаянной праздник спасти
в парашютиках из паутины и пуха
тополиный десант высылала листва.
Но десант погибал. И бил колокол глухо.
Неизбежное утро вступало в права,
предрассветною слизью взбухало на стенах.
Высветляя вплетенные в шелк кружева,
исчезали балконов узорные тени.
И бледнела луна, ни жива ни мертва.
А потом небо делалось изжелта-красным.
Из кирпичной трубы дым валил, и опять
в переулке дома задыхались от астмы.
Просыпались жильцы. Было трудно дышать.
Я на день становился глупее и слушал,
соглашался, покорно кивал головой.
И такая тоска опускалась на душу,
что хоть встань на карачки и в голос завой…
* * *
Прищепки деревянных рифм. Скрепляю
на солнечном луче за слогом слог.
Чтобы просохла слизь предродовая
и выветрился запах. Чтобы смог
прочесть произошедшее в душе.
Все то, что я не понял, но сберег.
Скользящий смысл, как отблеск на ноже,
при свете дня в листочках проступил,
и вот сейчас он занесен уже.
Но мне лицо поднять не хватит сил.