Опубликовано в журнале Интерпоэзия, номер 2, 2020
Татьяна Красильникова родилась в 1996 году в Нижнем Новгороде. Магистрантка Школы филологии НИУ «Высшая школа экономики». Стихи публиковались на сайте «Полутона». Живет в Москве.
НА ОБНАРУЖЕНИЕ РУКОПИСЕЙ ПЕРЕСОХШЕГО МОРЯ В ПЕЩЕРАХ КУМРАНА
законы линейного времени отнюдь не щадящие –
аорист изнанкой истории вывернется в грядущее:
бедуин откопает свитки мертвого моря
(все, что в Кумране не приколочено, оказывается в кармане)
вымерзшее подводье вымершего подворья,
где украденный воздух нас возвышающей лжи?
взад – говорю – ложи, бедуин,
кожу, впитавшую кражу,
рукопись, сотканную из речи,
пересохшей на полпути к устам;
сеятель, пусть и устал, семенит,
взращивает семиотическую пустыню.
И если остынет речь, горяча,
и если она манускриптом застынет,
врастет в песок –
кочевник ее откопает и спрячет за поясок,
сохранить, торговцам ли схоронить,
а она оттает (изящный трюк!),
и потечет словесность –
наполовину русс, наполовину тюрк,
не плод, но плот-
ная ткань, и тесно на том плоту,
и нет парохода, который бы спас
от выхода в семиотическую пустоту
свитков подводной смерти,
обнаруженных бедуином в такой-то местности, в таком-то году
* * *
Что осталось постфактум?
Дощечка (к примеру, на Сан-Микеле), вороний грай, максимум – латы, икры.
Поиграй, homo ludens, со мной в свои игры.
[Ход, за ним еще один ход, вот и солнца восход]
В городе, усеянном знаками, вспомнишь миф о Хароне.
Может, станешь пиитом знаковым, и тебя здесь, глядишь, похоронят.
[Темя, летящее в темень; в землю скользящее семя]
Человек лежит, а вокруг червячки ползут. Хорошо, что он умер – не чувствует зуд.
Спасла от щекотки чахотка.
[Танатос, нас-то за что? – Надо-с]
Может, и вправду немного осталось?
Кость лучевая, земная ось, реакция болевая.
Смерть такая теплая, почти живая: хорошо спалось.
* * *
отступая лирически от сюжета, оступаются.
галька в нагую ногу впивается: больно.
действие происходит под лигурийским солнцем (риск обжечься).
много детей, стариков и женщин. красивых женщин.
соль остается на всех царапинах, во всех телесных лакунах.
они останавливаются в городских и негородских лагунах,
раздеваются: белая кожа, белая кожа, лямки и ремешки.
совершаются большие грехи и маленькие грешки.
скоро поезда ждать на перроне, грызя сухари.
остается двадцать минут. десять. пять. три.
сухари заканчиваются, хочется пить, чешется обгорелая кожа.
отступление завершается, они снова становятся персонажами, похожими
на потерянных за границей бунинских:
больно. больно.
галька впивается, в царапинах щиплет соль, но
впереди что-то есть по закону малого жанра –
то ли снова будут шататься, где душно и жарко,
отстукивать ритм колес, руками лицо закрыв,
то ли композиционный обрыв.
ПЕСНЬ ВОИНСКАЯ О ПОХОДЕ ТАТАРСКОГО ПЛЕМЕНИ НА РУССКУЮ ЗЕМЛЮ
Быть Руси под татарвою
М.Х.
не по замышлению Бояна Вещего
да не по велению научного руководителя
начинаю песнь плести словесами старыми
повестей ратных о походе воинском
племени татарского на землю Русскую
(о древности своей еще не ведающую)
лишь бог знает откуда пришли кочевники
в страну светлую зело страдавшую
лесами да реками вельми украшенную
один бог знает да хранит молчание
ну и молчи, господи, никому не рассказывай
мчится воин по чистому полю
солнце тьмой ему путь преграждает
крик звериный, свист соловьиный
оголтело скрыпят дерева
жолтым взором сверкает сова
ой, не мчись ты туда, племя татарское –
сгинешь с концами в плену
как черны татарские очи
как светла древнерусская ночь
перехвачен взгляд – нет пути назад
длань одолена – перешли за грань
о, услада уст – бьется враг без устали
и уже не токмо сказания устные:
оплетает татарский язык древнерусскую письменность
растекается мыслью по телу
(вот и найден новый подтекст)
но татарские смыслы все лезут и лезут под текст
как холмиста местность! уже за шеломянем еси –
не спастись, не спастись никому на Руси
отступать слишком поздно
сомкни зеницы, зегзица, тебе спою:
помню первую битву свою –
ратный подвиг свершил
(рамена обнажил)
ближе, ближе сердитые персы
(вижу – ох – обнаженные перси)
через пламенность чресел скакал
да во вражеско логово – лоно – попал
небо разверзлось – влага в воздухе
дай же повести моей роздыха,
дай воды напиться, зегзица
в постановке андрея тарковского
набегали на русь кочевники
николай глазков на шаре летал
в постановке андрея тарковского
скоморошествовал быков ролан
в постановке андрея тарковского
нагота дразнила святых людей
в постановке андрея тарковского
краска черная по белой стене текла
в постановке андрея тарковского
краска белая да по белой коже течет
не в постановке Андрея Тарковского
ой, белоснежная, растекается
ну, кочевники, ну, раскачивайте
землю зимнюю да ослабшую
почву, снежностью убеленную
ну, кочевники, запевайте:
речи русскiя
степь татарская
очи черныя ночи светлыя
даль могучая
песни жгучiя
и прекрасныя
и прекрасныя