Опубликовано в журнале Интерпоэзия, номер 1, 2020
Демьян Фаншель – поэт, эссеист. Родился в 1955 году. Автор публикаций в журналах «Крещатик», «Эмигрантская лира» и др. Живет в Кёльне.
Набоков, Пушкин – и «эффект бабочки»
Помните: «Список дуэлей Пушкина»?
Ничего, кстати, хорошего. Вот список дуэний – другое дело!
Вот это:
«Дуэльная история Пушкина», Владислав Ходасевич,
газета «Сегодня», 7 февраля 1937 г.:
«…1819 /…/ следует ссора с бар. М.А. Корфом, бывшим товарищем по Лицею. Пушкин и Корф жили в одном доме. Пьяный камердинер Пушкиных ворвался в переднюю Корфа и стал скандалить. Корф вышел на шум и поколотил его. Пушкин немедленно послал Корфу письменный вызов.».
Имеется в виду дуэль с бароном Модестом Андреевичем Корфом. Чиновником будущим. Министерства юстиции. Делов-то. Казалось бы…
Будущим главой департамента. Преемником Сперанского. Законотворцем. Историком. Реформатором библиотечного дела в России.
Главное – итог.
Дуэль отменена. Как и все почти предыдущие.
Ходасевич: «…23 марта 1820 г. Е.А. Карамазина, жена историка, писала своему брату: «Пушкин всякий день имеет дуэли; благодаря Бога, они не смертоносны, бойцы всегда остаются невредимы».
Что касается иронии, звучащей в этих словах…»
Не важно. Главное – дуэль отменена!
Уфф. Как говорится.
Ого!..
Ты понял?
Случись чего – не было бы Румянцевского музея в Москве!
И Российской государственной библиотеки не было бы! Для начала. (А скоро – и не будет.)
Случись чего – если это те Корфы – мог бы и Набоков не появиться!
Ничего себе!..
Понял?
Потому, что:
Корфы – раз.
Записки о пользе пешего хождения
Тредиаковский.
Тот самый.
Который: «Чудище обло, огромно, озорно, стозевно…».
Практически неизвестный. Мне, во всяком случае – до последних лет.
Первый русский профессор.
Оказался – неожиданно ярким. Не хуже Ломоносова.
Ломоносов, тот – со своими, обозом в Москву.
Тредиаковский – один, пешком, через незнакомую, не такую тогда и комфортную, чужую ойкумену – на запад.
Сначала – мечта любого подростка: каким-то образом – устраивается на судно, идущее в Гаагу.
Оттуда – ЧЕРЕЗ ВСЮ ЕВРОПУ – НОГАМИ, без денег, прет пешим ходом в Париж («шедши пеш за крайней уже своей бедностию»).
В Сорбонну.
Вельмиученый. Назначается Анной Иоанновной в академики.
Исключен – и мурыжится – при Екатерине.
В общем – не только радищевский эпиграф.
А в 1734-м – начало! Тредиаковское вступление русской поэзии в силлабо-тонику: стихотворное «Поздравление» барону И.А. Корфу!
Ничего не екнуло?..
Я – о посвящении. Нет?..
Еще раз:
«Поздравление» барону И.А. Корфу!
Если быть снисходительным – к моему нездравому смыслу – то здесь – явные проказы Провидения.
Скажем прямо: первое русское стихотворение, писанное силлабо-тоническим стихом, – опосредованный, через бабушку, Нину фон Корф, привет праправнуку адресата – В.В. Набокову.
Ничего такого. Просто неисповедимость путей.
Потому что барон фон Корф – принял эстафету.
Из Википедии:
Раз:
«В 1736 году по распоряжению Корфа в Германию в Марбург к профессору Х. Вольфу были направлены М.В. Ломоносов, Г.У. Рейзер и Д.И. Виноградов…»
Два:
«По распоряжению Корфа было опубликовано первое сочинение Ломоносова — «Ода на взятие Хотина» (1739), присланное ему из Марбурга».
Ага.
Пастернак в натоптанный корфовскими птенцами Марбург – ехал уже по своему почину.
А вот праправнук Корфов, поэт с птичьим псевдонимом В.В. Сиринъ, – не долетел до пункта М. Осел на долгие годы в Берлине.
К чему это все я – про все эти эстафеты?..
«Да так, брат, – так как-то все…»
А Тредиаковский – хорош!
Какая-то… западническая заметка получается.
А, значит – упадническая.
Корфы – два.
«…в форме чиновника»
Кое-какие соображения по поводу сюжета «Лолиты». В телеграфном стиле.
С генеалогии начиная. Раз уж пошло. Ударение на 2-й слог.
Генеалогия Набоковых – это «Лолита» наоборот, на 180°. С благополучным концом.
Русский вариант – вместо позднейшего, американского.
Хотя, нет: вряд ли – «наоборот».
Жена русского генерала, баронесса Нина фон Корф, выдает 16-летнюю дочь Марию Федоровну замуж за своего любовника – чиновника высокого ранга Дмитрия Николаевича Набокова.
Чтобы было прикрытие. Факт известный.
Но!
У Дмитрия Николаевича с этой девочкой-женой – были дети!
Дети были – с женой-девочкой!
Все дочери этой странной пары дэ труа – стали фрейлинами.
А сын – тот самый блестящий Владимир Дмитриевич.
А уж его сын – тот самый великий Владимир Владимирович Набоков-Сиринъ!..
!
А?
Может это – в смысле: женитьба на дочери Нины (знал – вот с таких лет…) – была как раз идея («шахматная композиция») самого Дмитрия Николаевича?
Где «Лолита» – Мария.
«Гейзиха» – Нина фон Корф.
Т.е. в корпусе персонажей обладающего богатейшим воображением Владимира Набокова, он же В.В.Н., он же Вивиан из «Ады», постоянно возращающегося к утраченному времени, появляется – проявляется негативом, смутным пятном – слившийся с неким лирическим героем, неотделимым от первого лица, «я» рассказчика (Гумберт-Гумберт, Набоков-Набоков), – проявляется дед Дмитрий из утраченного времени…
Дмитрий Николаевич Набоков. С тайной страстью к дочери Нины фон Корф – Марии. «Машеньке».
4 (четыре – это уже я сам придумал) года ждущий дать выход своей одержимости этой нимфеткой…
Плюс – воображение Набокова-Сирина. Подстегнутое семейным умолчанием.
Плюс его подозрительная, неадекватная реакция на учение «венского шарлатана».
(Нет, за такие «изыскания» В.В.Н. – точно набил бы мне морду!)
А у Нины фон Корф – обстоятельства: «украли любовника в форме чиновника»…
Корфы – три:
И – …
И – вуаля – птичка вылетает! Набоков-Сиринъ!
А могла бы и пуля вылететь.
!