Опубликовано в журнале Интерпоэзия, номер 3, 2019
Андрей Коровин – поэт, критик, культуртрегер. Родился в 1971 году в Тульской области. Автор восьми поэтических книг. Руководитель Международного культурного проекта «Волошинский сентябрь», куратор литературного салона в Музее-театре «Булгаковский Дом». Живет в Москве.
* * *
гром и молния позднего мая
на прощанье победный салют
эта музыка глухонемая
здесь ее разливают и пьют
цвет сиреневый лох серебристый
полночь неба на мокром кусте
память сердца горька и ребриста
в отраженной своей наготе
как нам жить сослагателям книжек
с этой горькой победой внутри
хоть бы кто-нибудь к августу выжил
раз два три говорю раз два три
* * *
я стал дождем в московских небесах
прости меня Москва за это лето
тоска реки течет в моих глазах
захлестывая сети интернета
дождь подступает к горлу словно нож
как звери что живут в его потоках
я в дождь теперь и днем и ночью вхож
живу подлодкой в снах его глубоких
пока турбины летнего дождя
работают на полную катушку
за мной в окно синоптики следят
клянут меня
берут меня на мушку
* * *
человек отпускает поводья ума
и один дальше едет
рядом звёзды втыкает в сугробы зима
следом волки медведи
одиночество тяжкий но правильный путь
облака переправа
говоришь ты постигла в нем самую суть
ну так что ж теперь право
кто-то кремль как туза из груди достает
и сует мне за ворот
я бегу от любых площадей и ворот
до свидания город
* * *
Ольге Подъемщиковой
с тех пор так много счастья утекло
что патиной подернулось стекло
где мы с тобой – две птицы – трепетали
у низкого и пыльного окна
где улица как музыка видна
мы петь давно с тобою перестали
скажи мне кто из наших в том раю
я в осени оснеженной стою
в том октябре что стал твоей пропиской
твой дом теперь тебе и мне чужой
лишь домовой что мается душой
мне в этом доме нынче самый близкий
нам по утрам в окно звонил звонарь
качался мутно за окном фонарь
и ты спросонья открывала ставни
в халатике поверх ночного сна
и дом скрипел как старая сосна
как будто бы навеки был поставлен
ПАМЯТИ АНЕЧКИ БЕЛОЗЕРОВОЙ
это странное чувство когда
часть тебя умирает навеки
поезда холода города
все что было тобой в человеке
эти слёзы ночные взахлеб
над зареванной детской кроваткой
эти звезды иркутских трущоб
эти тульского солнца заплатки
и больничных палат торжество
над комочком любви и печали
эта девочка как божество
ей бессмертия не обещали
* * *
так широко так тяжко так телесно
шагает дождь по свежей мостовой
так грузно переваливает чресла
над Пушкина железной головой
то в западных шагнет микрорайонах
то на восток наступит не спеша
и прячутся в подъездах на балконах
собравшиеся выпить кореша
стекает в хлам побелка и известка
плывут куда-то письма и зонты
но нам-то что мы сделаны из воска
а гибнут только люди и цветы
* * *
земли касаются деревья
сквозь сон переходя на ты
взлетает тихая деревня
роняя тапочки в кусты
в тумане все равны под утро
и лишь фонарь один как перст
сияет мутным перламутром
и темноту губами ест
и словно сахарный репейник
глядит в себя неотразим
и бомж расхристанный как веник
идет за правдой в магазин
В ОКРЕСТНОСТЯХ ЯСНОЙ
только скажи река
подтянутся берега
водоросли осока
рыбы на глубине
пена на буруне
лодки на дне протоки
помнишь моторку мост
мы летим среди звезд
мокрые как созвездья
на потаенный пляж
пляж этот только наш
графские всё предместья
взрослые в волейбол
дети идут в футбол
будет шашлык и пиво
детство мое в горсти
рыбкою отпусти
пусть уплывет красиво
АЛЕКСАНДРОВСКАЯ СЛОБОДА
в речке Серой рыбы серые
и царица спит на дне
банки плавают консервные
скачет всадник по луне
а над речкой небо кружится
в Александровской тоске
чье-то тело тихо сушится
на разбросанном песке
за рекой кресты шевелятся
в темном небе золотом
если что здесь и изменится
то когда-нибудь потом
* * *
испачканы губы черникой
наесться от пуза спеши
чернилами лета черкни-ка
петроглиф саамской души
пикируют бледные ночи
в Медвежке от неги светло
Онега лежит как рабочий
на миг отложивший кайло
и здесь на окраине света
в старинных медвежьих лесах
живет запоздалое лето
с карельской усмешкой в глазах