Опубликовано в журнале Интерпоэзия, номер 3, 2016
Александр Вейцман – поэт, прозаик, эссеист, переводчик. Родился в Москвe в 1979 году. Окончил Гарвардский и Йельский университеты. Автор публикаций в журналах «Знамя», «Интерпоэзия», «Новая Юность» и др. Живет в Нью-Йорке.
* * *
В этот день, распрощавшись с семьей, он сказал, что теперь
он уходит в ту даль, где река не граничит с туманом,
а глаза не краснеют в предчувствии новых потерь,
сочиненных по ходу зимы повзрослевшим тираном.
«Облака», – он сказал и пошел с рюкзаком на спине,
не оглядываясь на соседей, стоявших поодаль,
напевая лесную мелодию – ту, что во сне
он услышал намедни и тотчас связал со свободой.
«Облака», – повторили соседи, вернувшись домой,
где достали из шкафа одежду в небрежных заплатах,
что давно прекратила питать постаревшую моль,
но не вышла из моды для красок речного заката.
* * *
… и князь Мышкин завел разговор об увиденной казни,
не спуская с Аглаи краснеющих в сумерках глаз, –
о зеваках, спешивших к помосту, как будто на праздник,
о монахе, что трясся в падучей, попутно крестясь.
«Если вспомнить рассвет – пробужденье сквозь просинь рассвета,
казнь возможна лишь в городе с видом на море, когда
крики чаек сливаются с красками раннего лета,
а на смену агонии просто приходит вода.
Если вспомнить рассвет – счет идет не на дни, а на миги.
Тьма едва позади, но вот-вот неизбежна, лишь жест
палача превращается в тень, и сгорает интрига
человеческой жизни на версты и версты окрест».
… и князь Мышкин продолжил рассказ. И Аглая смотрела
в моросящую даль, сокращенную потом стекла,
до которой, как ныне казалось, ей не было дела,
ибо даль никуда не вела. Никуда не вела.
* * *
Ты помнишь школу – так, чтоб вдалеке,
в тьме гладиолусов и красках паутины
включили свет, рассеянный в тоске,
и видеть три портрета, три картины:
Надежды Ф., Елены А. и Нины
Владимировны с рупором в руке?
Ты помнишь тот дверной проем? За ним
виднелась лестница, за ней виднелась осень.
Казалось: вот пройдет – и полетим
туда, где не поют про двадцать восемь
героев, где, завидев неба просинь,
не рвутся ввысь под михалковский гимн.
Ты помнишь, как прошли все тридцать лет?
И что случилось в школе номер 30?
(Возможно, дело в прочерках.) Я – нет.
Возможно, скоро снова повторится
жизнь в гладиолусах, разбитая на лица,
лишь в новой паутине включат свет.