Перевод с итальянского Виктора Куллэ
Опубликовано в журнале Интерпоэзия, номер 2, 2015
Перевод Виктор Куллэ
Микеланджело Буонарроти (1475–1564) – выдающийся итальянский скульптор, художник, архитектор, поэт. Автор росписи свода Сикстинской капеллы, статуи Давида, скульптурной композиции «Пьета» и др. Сонеты и мадригалы Буонарроти были популярны среди современников. До нас дошло около 300 его поэтических произведений.
Виктор Куллэ – поэт, переводчик, филолог. Родился в 1962 году в Кирово-Чепецке. В 1991 году окончил Литературный институт им. Горького. Работал главным редактором журнала «Литературное обозрение» и издательства «Летний сад». Автор книг стихов «Палимпсест» (2001) и «Всё всерьез» (2011). Живет в Москве.
3.
Доселе безмятежность мне служила
охраной от кокетливых притвор,
а ныне стал столь яростен напор,
что сознаю: необорима сила.
Пока любви стрела не зацепила
мне сердце – почитал ее за вздор.
Теперь меня пронзил прекрасный взор…
Так торжествуй же – ты сполна отмстила –
Любовь; твоих я ускользал тенет,
порхая на свободе малой птахой –
увы, подрос и превратился в дичь.
Спасения от лютой страсти нет –
так лезвие помедлит перед плахой,
чтобы потом безжалостно настичь.
1504
5.
тому Джованни, что из Пистойи
Трудом я нажил зоб в ломбардском стиле:
они, известно, драные коты,
которых пучит от дурной воды.
Как брюхо к подбородку прицепили.
Брадою к небу корчусь на настиле,
затек затылок, позвонкам кранты.
На рожу брызжет краской с высоты –
как радугою мрамор окропили.
Хребет мой врос в дощатые леса,
боюсь вслепую сверзиться с настила,
на балансире задницы живу.
Обтянутые кожей телеса
вот-вот и лопнут, бешеная сила
напружила меня как тетиву.
Теперь по существу:
коль древесина сделалась кривою,
безумье – целить трубкой духовою.
А живописью неживою
зазорно промышлять в любом краю.
Джованни, защити хоть честь мою!
1510
6.
Господь, Ты изливаешь благодать
на тех, кто льнет с лукавою любовью.
Видать, не лжет старинное присловье:
«Кто Всемогущ – тому на все плевать».
Я – Твой слуга. Ужели не видать?
Не склонный к суетному славословью,
я впрягся, чтоб с упертостью воловьей
в Твоей же дивной мастерской пахать.
Твой честен суд, Твой меч необорим,
почто ж людей оставил ты одних,
лишь эхом потчуя с пустого свода?
Знать, глухи небеса к мольбам моим,
и благодати ожидать от них –
что от смоковницы иссохшей плода.
1511
97.
Из серы сердце, тело – лишь растопка,
а кости вспыхнут хворостом вот-вот.
Душа как дикий конь поводья рвет.
От необузданных желаний знобко.
Ум, хром и слеп, со страстью спорит робко –
стреножен западней мирских забот.
Страшусь случайной искры – подожжет,
и все займется как сухая пробка.
Искусство – это не пустой канон.
Им – при небес согласьи благосклонном –
природа крепко под уздцы взята.
Я с красотою совладать рожден,
но пламя не подвержено законам.
Повинна ли в поджоге красота?
1534
105.
Мой глаз в тебе не оболочку зрит,
но совершенство внутренней природы.
Любви небесной не нужны красоты –
и без того притянет как магнит.
Господь, уверен, знал, что Он творит:
творение, очнувшись от дремоты,
достичь стремится высочайшей ноты,
где совершенство высших форм царит.
Я говорю: коль гибнет вновь и вновь
все, что ликует, чувствует, страдает –
я против власти тленья восстаю!
Страсть губит душу – истая любовь
до совершенной дружбы возвышает.
А большее познаем лишь в Раю.
1534
298.
И скорбь, и радость в душах разлита
от мук, которых описать не смею.
Он к нам пришел, чтоб кровию своею
для смертных растворить Небес врата.
Ликуют люди, что душа чиста
от власти зла, и мир теперь светлее.
Скорбят о том, что Он подставил шею –
как раб рабов – под тяжкий груз креста.
Отец не смел на муку бросить взгляда.
Твердь сотрясалась, землю мрак покрыл,
дрожали горы, воды возмутились.
Спаситель вывел праотцев из Ада
и ангелов мятежных посрамил,
чтоб мы через Крещенье возродились.
1555
299.
Веселый треск свечей, ослица, сласти –
и, наконец, лукавый посрамлен!
Вверяю душу – там, в конце времен –
весов святого Михаила власти.
Штиль, бесполезны паруса и снасти,
мой челн утратил путь – по счастью, он
соломинкою малою спасен
из моря злобы и пучины страсти.
Я не оставлен милостью Твоею –
ты дал талант и хлебом напитал,
всей красотой земли, любовью всею!
Господь, пусть мой ничтожен капитал,
но долго быть в долгу я не умею.
Срок выплаты покамест не настал.
1555
301.
Я вижу столько мерзости и зла,
что лучше этот мир не видеть больше.
И только дар, что ты посеял, Боже,
стал для меня опорой. Как скала.
Я дурно им владел – от ремесла
неотделимо сладострастья ложе.
Но – пусть порою поступал негоже –
прости меня за стыдные дела.
1560
Перевод с итальянского Виктора Куллэ