Перевод с новогреческого Марины Эскиной
Опубликовано в журнале Интерпоэзия, номер 1, 2015
Перевод Марина Эскина
Константинос Кавафис – наиболее значительный и широко признанный из поэтов, писавших на новогреческом. Родился в 1863 году в Александрии (Египет) в семье выходцев из Константинополя. Некоторую известность в литературных кругах приобрел после 1903 года. В 1904 и 1910 годах издал две книги стихов, но подлинное признание получил лишь после смерти. Умер в 1933 году в Александрии. Стихи Кавафиса оказали влияние на творчество Уистена Хью Одена, Чеслава Милоша, Иосифа Бродского.
Ранние стихотворения Константиноса Кавафиса «Хорошая и плохая погода», “Bacchic”, «Часы меланхолии», «Слово и молчание», представленные в данной публикации, переведены на русский язык впервые.
Марина Эскина родилась в Ленинграде. Окончила физический факультет Ленинградского университета. Автор трех книг стихов. Лауреат первого поэтического конкурса «Критерии свободы» фонда музея Иосифа Бродского (2014) в номинации «Элегия». Стихи и переводы публиковались в журналах «22», «Нева», «Звезда», «Новом Журнале» и др. Живет в Бостоне.
ХОРОШАЯ И ПЛОХАЯ ПОГОДА
Мне дела нет до непогоды,
до зимних туч, холодного тумана.
Во мне кипит весна, живая радость,
смех – солнца луч золототканый.
И что, как не любовь – тот сад желанный,
где песня нежностью растопит снег невзгоды.
К чему весенние щедроты,
цветы и яркие зеленые поляны?
Когда мне в сердце эта боль закралась,
зима во мне, и свет туманят вздохи.
Май и декабрь неотличимо плохи,
слеза страданья холодней снегов природы.
BACCHIC
Устав от суеты земной, узнав ее печали,
Я утешенье нахожу в своем бокале,
Надежда в нем и страсть, упрямой жизни прыть.
Дайте мне пить!
Я, как матрос от ужасов и бед морских спасенный,
Вдали опасностей, в объятьи бухты сонной,
После штормов его готовой приютить.
Дайте мне пить!
Животворящее тепло вина мой унимает
Озноб. Бесчестья, злобы холод убывает.
Интриги, ненависть тeперь легко забыть,
Дайте мне пить!
Меня бесстыжая нагая правда не тревожит,
Я погружен во сны, где мир иным быть может.
Узнав мечтания, мечтой готов я жить.
Дайте же, дайте мне пить!
Но даже если это яд меня согрел и строго
Мне смерть грозит, так что ж, я счастлив был, и много
Успел мне яд утех восторга подарить.
Дайте мне пить!
ЧАСЫ МЕЛАНХОЛИИ
Удачливый глумится над природой.
Земля – неузнанным печалям храм,
осиротевшим бледным вечерам.
Рассвет слезится болью безысходной,
и посвященная душа поет все глуше.
Я слушаю зефиров воздыханья,
я вижу роз тщету и безнадежность,
фиалки знаю жалобную нежность.
В лимонной роще тайной грусти колыханье,
и, еле слышное, вдали рыданье кружит.
Удачливых в народе почитают,
их дружно воспевают рифмоплеты.
Но прочно замкнуты врата природы
для тех, кто равнодушно отрицает
печаль земли и пересмешничает вчуже.
СЛОВО И МОЛЧАНИЕ
Когда слова бессмысленны, молчание драгоценно.
Арабская пословица
Молчание золото, а слово – серебро.
Что за тупица огласил такое богохульство,
что за невежа-азиат немой, ослепший выбрал
себе подобную судьбу – немую и слепую?
Безумец – кто, презревший добродетель, чуждый роду
людскому, слово серебром назвал, химерой душу?
Слово – единственный нам богом данный дар, вместивший
все: воодушевленье, радость, грусть, любовь – одно в нас,
что человеческим зовут в натуре нашей зверской.
Кто называет слово серебром, не веря в тайну,
в грядущее, когда глагол молчание растопит,
тот не увенчан мудростью, прогрессом не обманут.
Вам нравится невежествo молчанья золотого?
Невнятное молчание – недуг. Вы – нездоровы.
Живое сочувственное Слово – здоровье наше.
Молчание – ночная мгла. Слово – день светоносный.
Слово – ни что иное, как жизнь, истина, бессмертье.
Заговорим, заговорим – нас не прельстит молчанье,
мы созданы по образу и повеленью Слова.
Заговорим, заговорим – лишь в нас бушуют мысли
божественные, душ невоплощенные реченья.
ТРОЯНЦЫ
Наши усилья подобны делам обреченных,
подобны делам обреченных Троянцев.
Мал наш успех, мал, зато как возвышает.
Мы снова готовы на дерзость,
возродились наши надежды.
Но обязательно что‑нибудь нас остановит.
Вот Ахиллес перед нами возник
и чудовищным криком смутил нас.
Подобны делам обреченных троянцев
наши усилья. Непреклонны и храбры,
готовы мы нашу судьбу отстоять
и выходим под стены сражаться.
Но наступает великий час перелома,
храбрость и непреклонность нас покидают.
Душа в смятенье, парализована воля,
мы отступаем, спасаемся бегством,
стены кругом обегая все те же.
Но неминуемо наше крушение. Слышно,
плач начался погребальный на стенах.
Это прошлое наше о будущем плачет,
скорбят о нас, рыдают Приам и Гекуба.
Перевод с новогреческого Марины Эскиной