О Викторе Иванове
Опубликовано в журнале Интерпоэзия, номер 1, 2015
Я написал очень много некрологов. Но я никогда не писал их на самоубийц (хотя на людей, убивавших себя с помощью алкоголя и умерших от рака, инсульта, – сколько угодно).
Виктор Иванов из Новосибирска, писавший под странным псевдонимом Иванiв, в 37 лет покончил с собой, выбросившись из окна.
Человеком простым он не был, и смерть эта непростая. Мы очень связно дружили, но эту бациллу футуризма (иначе не скажешь) вытравить из него было невозможно. Кто же мог знать, что все так закончится?
Лжесамоубийцы очень любят говорить, как все произойдет, жаловаться и ныть. А потом переживают всех и пишут мемуары. От Вити, которого я знал, как себя, я ничего похожего не слышал ни разу.
Он был человеком идеи. В не лучшем ее проявлении. У него были непростые отношения с футуристическими вымыслами и со смертью, которую он не только выдумал для себя, но и осуществил.
Он словно бы не хотел понимать довольно-таки простой мысли, сформулированной еще Бобом Диланом в начале шестидесятых и долго объединявшей нас: «Времена – они меняются». Он жил в своем придуманном мире – достаточно жестоком к человеку. Лучше писал прозу, чем стихи, но словно бы не желал об этом знать.
На мой взгляд, его непонятная и абсурдная смерть напрямую связана с увлечением футуризмом. Но времена – они поменялись. Как Витя этого не заметил, для меня загадка. И мы лишились одного из талантливейших литераторов современной России, который был на пике своего успеха: у него чуть ли не каждый год выходили книжки, что называется, среди своих его все знали и ценили. Но он не мог стать вторым Маяковским, не мог стать вторым Хлебниковым. Может быть, его трагедия и в этом. Он не мог привлечь того же внимания к своей смерти, причины которой нам неизвестны. Но я глубоко скорблю, что со мной не осталось ближайшего собеседника и друга.
Виктор Иванiв
(1977–2015)
* * *
Молись позорному столбу
Он строен гладок прям
Сегодня я с утра лечу
и сердце помолчам
по тем ночам где мотыли
посеребрят белькам
носы трухой своей вдали
как кием помелькав
от тех мелков с зарей стереть
страдание и боль
пусть боль уйдет в один мой нерв
и смоется прибой