Опубликовано в журнале Интерпоэзия, номер 2, 2014
Мария Рубина родилась в Петербурге. Пишет стихи и короткую прозу.
Тексты публиковались в таких изданиях, как «Чайка», «Секрет», «Фонтан», «Нева».
С 1990 года живет в пригороде Бостона.
О ВОСЕМНАДЦАТОЙ ЛЮБВИ
Оп-па! Кто только не писал о первой любви. Чья только плешь не
была проета воспоминаниями об этом сомнительном
удовольствии.
Первая любовь – это старое бабушкино пальто, погрызенное
молью и валяющееся на дне сундука, которое иногда оттуда вынимают, внимательно
рассматривают, пересыпают нафталином и укладывают на дно, чтобы лет через
десять опять достать, разглядеть и пересыпать. Старое пальто уже нафиг не нужно, но выбросить жалко, вот и достают, и
нюхают, и проверяют, все ли рукава на месте. Иногда те, кому повезет, находят в
кармане старый трамвайный билетик, или билет на последний сеанс в кино, или
билет в баню, или… да мало ли!
Бывает, что первая любовь – это секретик,
который дети закапывают где-нибудь под кустом, а потом проверяют, остался он
там или нет.
Первая любовь – это толстая тетя в платке, которую
встречаешь на троллейбусной остановке и с удивлением узнаешь, что она
превратилась в замордованную жизнью, тремя большими внуками и одной маленькой
пенсией Нину Ивановну, или – наоборот – это лысый и хромой дядька с помятым
портфелем, откуда все время вываливаются какие-то чертежи.
Ну ее к лешему –
такую любовь.
Поэтому я вам расскажу о восемнадцатой любви.
Восемнадцатая любовь – это сплошной праздник жизни. От
такой любви никакого вреда. Например, от нее еще никто никогда не застрелился.
Да и какой смысл стреляться, если левой ногой ты уже в
могиле, а одним зубом – на полке?
Восемнадцатая любовь – это когда ты целуешь лягушку и
знаешь, что она никогда не превратится в принцессу. И не только знаешь, но и
радуешься этому.
После восемнадцатой любви еще никогда никому не удавалось
забеременеть и жениться.
Особенностью восемнадцатой любви является и то, что она
вовсе не всегда приходит после семнадцатой. Иногда восемнадцатая любовь наступает
сразу после второй.
Восемнадцатая любовь – это тихий вечер у камина и пироги
с капустой.
От восемнадцатой любви невозможно простудиться и умереть,
потому что не нужно бежать полуодетым в двадцатиградусный мороз неизвестно
куда, сплавляться по бурной реке неизвестно зачем и подстерегать за углом
неизвестно кого неизвестно с чем в руке.
Если вы встретите в кинотеатре бритого, упитанного
человека, не глазеющего по сторонам, со стаканчиком томатного сока в руке и с
новым мостом через весь рот – знайте, что его посетила восемнадцатая любовь.
Восемнадцатую любовь не надо прятать на дно сундука, от
нее не пахнет нафталином. Да и зачем, если она постоянно висит у тебя перед
носом на вешалке? Восемнадцатая любовь не требует постоянного ухода –
достаточно не забывать пару раз в месяц пройтись по ней влажной тряпкой.
Так что, как ни крути, дорогой читатель, а от такой любви
одна сплошная польза.
И только очень редко, когда вокруг никого нет, ты лезешь
в сундук, достаешь старое бабушкино пальто, находишь в нем трамвайный билетик,
или билет на последний сеанс в кино, или в баню, – да мало ли, – и вдруг
вспоминаешь, как бабушка рассказывала о тридцать седьмой любви, но не можешь
вспомнить, что именно, и стараешься вспомнить, и успокаиваешь себя тем, что раз
бабушка рассказывала, значит это наверняка было интересно, потом ложишься спать,
но сна ни в одном глазу, и ты лежишь, лежишь с открытыми глазами долго-долго.
Всю оставшуюся жизнь.
ЧЕЛОВЕК С ИЛЛЮЗИЯМИ
Человека с иллюзиями нужно непременно вздергивать на рее
или протыкать булавкой, как одуванчик в гербарии. Такой человек мешает всем
жить, особенно он мешает жить самому себе. Его легко узнать по слегка
развинченной походке и лихорадочному блеску в глазах. Если человек с иллюзиями
засыпает в автобусе, то обязательно открывает рот, откуда все время течет
слюна. Если он засыпает в метро, то слюна течет еще больше. Однажды такой человек
залил всю станцию метро «Электросила».
Когда человек с иллюзиями идет по улице, он постоянно
оглядывается, потому что надеется что-то увидеть. Он вертит головой,
заворачивает во все переулки и даже иногда роется в мусорном баке. Если человек
с иллюзиями утром выходит на улицу, то ждать его можно только к ужину
следующего дня, потому что человеку очень трудно идти в одном направлении.
Обычно его голова идет направо, а ноги – налево. Даже когда такой человек
возвращается к ужину, то его трудно собрать воедино. Как правило, он становится
похож на себя только к чаю.
Дома человек с иллюзиями спит очень чутко. Когда звонят в
дверь, он выходит открывать накрашенным, даже если он мужчина, потому что он
думает, что за дверью всегда есть что-то интересное. Обычно за дверью
оказывается Пьяный Водопроводчик Смирнов, но человек всегда думает, что это
случайность.
Когда человек с иллюзиями слишком часто видит
Водопроводчика Смирнова, то ему начинают сниться кошмары. Тогда человек хлюпает
носом и все время ноет.
Он перестает спать в автобусе. Он хватает человека, сидящего на соседнем сиденье и рассказывает про
Водопроводчика Смирнова. На работе он все время плачет и отказывается от
сладкого на корпоративных вечеринках. Если такой человек живет в Петербурге, то
по ночам он ходит к Неве и мешает разводить мосты. Если же он живет в Оклахоме,
то он собирает вещи для переезда в Неваду, потому что он надеется, что
Водопроводчик Смирнов там никогда не появится.
Когда такой человек выходит из дома с вещами, он обычно
так слаб, что порывом ветром его относит в сторону Финляндии
и он падает в канаву неподалеку от города Йоэнсуу.
И вот тогда-то его и нужно хватать и вздергивать на рее
или протыкать булавкой, как одуванчик в гербарии.