Перевод с ашанти-чви и вступительное слово Александра Стесина
Опубликовано в журнале Интерпоэзия, номер 1, 2011
Квези Менса
АФРИКАНЕЦ
ОТ ПЕРЕВОДЧИКА
Акан (чви) принадлежит к языковой группе ква вольта-конголезской семьи. В доколониальный период чви был официальным языком могущественной Конфедерации Ашанти; в наши дни он насчитывает свыше семи миллионов носителей и используется в качестве lingua franca Республики Гана. Таким образом, чви может по праву считаться одним из наиболее “культурно значимых” языков Западной Африки – наряду с йоруба, игбо, фулани, хауса, волоф и бамбара.
Поэтическая традиция акан берет начало в двух уникальных явлениях, “адинкра” и “атумпан”. По существу, это формы искусства, не имеющие аналогов в более знакомых нам – условно говоря, индоевропейских – культурах.
Пиктограммы “адинкра”, широко известные за пределами Ганы, носят религиозно-мистический характер. С каждой пиктограммой связан определенный обряд, а также определенная пословица или идиома. Одна из главных функций поэзии у ашанти – развивать и интерпретировать символику “адинкра”. Известно, что коллекция А. Кайпер-Менса, собиравшего “адинкра” по всему аканскому региону, насчитывала более тысячи пиктограмм. Вот несколько примеров.
Пиктограмма в форме квадрата, заполненного ромбовидными клетками в семь рядов, называется “Fie mmosea” (“Щебень двора”): “Если твои стопы в крови от щебня, это щебень с твоего двора”.
Пиктограмма в форме двух якорей, слитых воедино. Это “Akoko nan” (“Куриная лапка”): “Когда курица топчет свой выводок, она не желает им смерти”.
Четыре раскрытых глазка “Mate masie”: “Что услышал, то сохранил”.
Узор из концентрических ромбов внутри квадрата “Ani abre aa”: “Как глаза ни красны, огню в них не вспыхнуть”.
Панцирь жука, обрамленный двумя лепестками (“Odo nyira fie kwan”): “Любовь помнит дорогу домой”.
Птица, пытающаяся дотянуться клювом до собственного хвоста; в клюве у птицы яйцо (“Sankofa aa yenkyi”): “Если забудешь, вернись и возьми, это не стыдно”.
Два зерна фасоли, повернутые друг к другу (“Nyame biribi wo soro”): “Господь, если тайну хранишь в небесах, дай мне сил дотянуться”.
Искусство говорящих барабанов (“атумпан”) издревле практикуется в Гане и других африканских странах. Изначально эти барабаны были предназначены для коммуникации на больших расстояниях. Барабанщик использует сложную систему ритмических фраз, имитируя интонации и фонемы человеческой речи. Причем барабанная речь отнюдь не ограничивается короткими сообщениями: с помощью говорящих барабанов передавали историю племени, свод законов и т.д. У акан существует канон стихотворных текстов, сочиненных специально для “атумпан”. Один из этих текстов (“Как устал наш хамелеон / все стремится за море он”) цитируется в стихотворении “Африканец”.
Квези Менса (р. 1977) – поэт ганского “поколения тридцатилетних”. Родился и вырос в Аккре, в настоящее время живет в США (штат Мэриленд). Стихи и пьесы были представлены в литературных программах Би-Би-Си и ЮНЕСКО, неоднократно публиковались в ведущих периодических изданиях англоязычной Африки. Автор книги “M’enwensem twi” (Harmattan Series, Ghana). В своих произведениях Менса, как и его сверстники, включая знаменитого поэта-рэппера Очеаме Кваме, сочетает интонации современного “spoken word” с отсылками к традиции “атумпан” и “адинкра” (где каждый текст начинается с пословицы).
Разумеется, лингвистическая специфика чви, равно как и контекстуальная специфика, исключает возможность более или менее точного перевода. Стало быть, речь идет о вольных переложениях. И все же мне хотелось хотя бы отчасти сохранить изначальную форму. Как ни странно, это оказалось не так уж сложно; при всей несхожести просодий, стихи ганского поэта обладают по крайней мере двумя вполне “русскими” атрибутами: наличием рифмы в конце строки и размером, близким нашему дольнику. Насколько мне известно, данная попытка – первый опыт перевода современной поэзии акан на русский язык; хочется верить, что не последний.
Александр Стесин
Не показывать левой рукой на собственный дом.
Что бы ни было, говорить: спасибо на том.
Бабушка – у плиты, я жду продолженья
вчерашней сказки. Варится “суп с котом”.
Мальчику надо чуточку потерпеть.
Надо расти, над учебниками корпеть.
Кашу из ямса сварят ко Дню рожденья.
Бабушка у плиты начинает петь.
В песенке той паутину плетет паук,
внук постигает темноты точных наук,
быстро растет, ожидает вознагражденья.
Дерево уква – сломанной ветки звук.
ГОЛОД
Нужде ничего не нужно, кроме нужды.
Всех спасут в конце, а сейчас пощады не жди.
Только розга свистит, хочет школьнику дать совет.
Только голод, как чей-то голос, тебя зовет.
Этот голод овладевает тобой, как дух.
Говорит: выбирай скорее одно из двух.
Ты бы выбрал из двух, но на уме одно:
самое дно, мой брат, то самое дно.
Отвечай же: со дна видней Господни дела.
Ты сидишь на холодном песке в чем мать родила.
Мать растила, любя, и Господь наставлял, любя,
чтобы все, что случится, зависело от тебя.
АФРИКАНЕЦ
Если поют “как устал наш хамелеон”,
знай подпевай “уезжает за море он”.
Время привило вкус к заморской еде
и связало язык непроизносимым “the”.
Раньше, будучи старшим, был на язык остер.
Обучал поговоркам младших братьев-сестер
в день, когда наш отец, разодетый, как командир,
бормотал, уходя, чужое “my dear, my dear”.
И толпа провожающих высыпала во двор.
Вдруг щелчок раздался: кто-то рванул затвор.
Все пройдет, пройдет, только знай себе подпевай.
Даже белый, и тот не выдержал: “my friend, why?”
Александр Стесин – поэт, прозаик, переводчкик. Родился в Москве в 1978 году. Переехал с семьей в США в 1990-м. Автор четырех книг стихов. Публикациии в журналах “Новый мир”, “Звезда”, “Знамя”, “Интерпоэзия”, “Новая Юность” и др. Живет в Нью-Йорке.