Опубликовано в журнале Интерпоэзия, номер 2, 2009
На очередь и теплоходы –
Туда, обратно… Дребедень.
Пускай других колышут воды,
Плывущих к статуе Свободы.
Быть может, воля – это лень?
А что в бумажнике голяк –
Так тем Бродвей и идеален
Для праздных, как и я, гуляк:
Кинотеатр, что многозален,
И в каждом зале – Вуди Аллен.
Здесь вам, товарищ, не ГУЛАГ.
Миллионершею в мехах
Жизнь тут склоняется с почетом
Над люмпеном, о пустяках
Беседует – и вот сам черт им
Не брат, поскольку белой с черным
Уже поставлен общий шах.
Как бы со страхами порвав,
Не ждешь подвоха и хворобы.
Тебя уже лишили прав
Бесчеловечно небоскребы…
Мы кто? Микробы. Не метро бы –
Совсем бы я утратил нрав.
И в самом деле, только там,
В тоннелях темных, роя сушу
Под тоннами воды, из ям
Ты рвешься поскорей наружу…
Вот так и обретают душу –
С грехом и страхом пополам.
Гудзон слепящий, корабли…
Ну сколько можно воздух лапать!
Ты не возьмешь и горсть земли,
Сибирский валенок и лапоть…
Такой свобода и должна быть:
Огромной, в бронзе – и вдали.
ПОЛЕТ
Будь я рядом, смотри я снизу, не наоборот –
Ничего б не увидел, не понял, увы, тогда.
Я бы, стоя на плоскости, просто смотрел вперед,
Предо мной простиралась бы… – а, вода как вода.
Но вот так – с высоты полета – подвижный взор
Позволял мне все – Миссисипи и Мичиган,
От Скалистых гор до Великих – о да! – озер…
Так я карту в детстве разглядывал, мальчуган.
Пересечь с востока на запад весь континент,
Разглядеть – заснеженный в марте – ландшафт его…
Оживала карта! И в памяти всплыл момент
Из гомеровской “Илиады”, то волшебство
Со щитом, который сделал Гефест: к нему
Прибежала Фетида с просьбою… Вот рассказ!
Эти виды в иллюминаторе не уму
Доставляли радость – чудесного чувству в нас.
Разумеется, можно сравнить этот щит с ТВ,
Интернетом… Точнее было б, наверняка.
То, что есть с рожденья в душе у нас, в голове,
То и может существовать – хоть спустя века.
Это я к тому, что у всех на земле людей
Есть желанье, стремленье обожествлять тупик,
Потому что брешь в нем – из мира взялась идей.
Ну а образ бреши – откуда он в нас возник?
Разве мог читатель Гомера понять, что в срок…
Мог я в детстве, держа игрушечный самолет
Над распластанной картой, представить… Пожалуй, мог.
Наше воображенье и есть Божества оплот.
“Это что за водичка? А это что за гора?” –
Донимал я соседку, как, может быть, теребил,
Сидя рядом, Фетиду – пока не пришла пора
Все узнать на свете, – уставясь на щит, Ахилл.
ПЬЮДЖЕН-САУНД
С утра в окне сёра, как водится в Сиэтле.
Не курят в доме (эй, а пепельницы нет ли?).
Во дворике шезлонг, над ним зеленый тент.
В забор пушистый хвост просовывает хвоя,
И белка в ней снует… Не знаю никого я.
Не помню ничего. Сижу, ловлю момент.
Мы, если заглянуть вперед хоть лет на сто,
Уже никто: пальто – и в нём инкогнитó.
Накрапывает март над съежившимся садом.
Смотрю туда, где спит озерная вода,
Что вскрыта, словно жесть. И горная гряда
Ее консервный жест сподобит водопадом.
Сижу себе, курю. Надежно неподвижен.
Клубится вешний рой почти расцветших вишен.
Что жизнь уже прошла, понятно мне еще,
Но даже то, что боль доставит и печаль нам,
Уйдет, как почта в Сеть, и станет виртуальным.
В Сиэтле Майкрософт. В Сиэтле хорошо.
В стакане – скотч и лед. Поставлю на цемент
Веранды. Звонкий стук. Сижу, ловлю момент.
Воспоминаний нет. Ау, семья и школа!
На сленге говоря, поюзаешь судьбу –
И на тебе, апгрейд. Сплошной дилит в гробу.
Передо мной забор – заместо файервола.
Озона благодать. Она лицензионна.
И нужен здесь не взлом, не зло, что вне закона,
А номер, данный всем; но всякому – один.
А так… У всех тоска. У всех неразбериха.
Когда не будет нас, на свете станет… тихо.
Заросший палисад, пустынный мезонин.
Пойдет в Сиэтле дождь. Озера тронет дрожь.
Мир будет тем, чем был. Но тем-то и хорош,
Что пресноводных брызг не ставит ни во что он.
От шумных наших слез, кровоточащих ран
Останется потом лишь Тихий океан.
Совсем один, без нас… Он, кажется, взволнован?
Александр Леонтьев (р. 1970), автор книг стихов “Времена года” (1993), “Цикада” (1996), “Сад бабочек” (1998), “Зрение” (1999), “Окраина” (2006), “Заговор” (2006) и книги эссе “Секреты Полишинеля” (2007), а также многочисленных публикаций в журналах “Новый Мир”, “Знамя”, “Звезда” и др. Живет в Санкт-Петербурге.