Опубликовано в журнале Интерпоэзия, номер 1, 2009
ХРАМ НА СКАЛЕ
* * *
Cвятая лежит в земле,
прижав Господень хитон.
Храм стоит на скале.
Скала испускает стон.
Над храмом древесный ствол
стоит, лишенный корней.
Дикий цветок расцвел
военной ночи черней.
Черный цветок кровит.
В черных его лучах
Нина, Тамара, Давид
держат мир на плечах.
Арагви – названье реки.
Мерани – крылатый конь.
Нет надежной руки –
остановить огонь.
городок процентов на двадцать состоит из руин
население из убитых процентов на десять подсчет
занимает годы вечером граждане как один
выбираются в парк посмотреть как вечность течет
славное зрелище лучше страшнее чем вид с колеса
обозрения в высшей точке чувствуешь как сосет
под ложечкой видишь как отверстые каменные небеса
пересекают по диагонали несколько сот
ангелов воинов сияют крылья обнажены мечи
вечность после разлива возвращается в берега
оставляя такое что господи не учи
как пережить потери сосчитаешь и вся недолга
Экспедиция по усмирению завершена: рубежи
укреплены, выставлены посты, на могилах – кресты,
их меньше, чем в прошлый раз, но раны еще свежи,
души еще пусты.
Ибо ненависть поутихла, что до любви, ее
нет как не было, да и откуда произрасти?
Говорит нечестивец: мое-мое и твое-мое.
Боже, хоть Ты прости.
Ибо они не простят никогда, ни эти, ни те.
Превратились в лед воды, ставшие на горах.
Святое Сердце Христово пульсирует в пустоте.
Волнами ходит страх.
* * *
вот сказали умер и мощной рукой вознесен
на высоты теперь поди докажи ему что ты не масон
не агент мосада ответ затихающий стон
летит бородатый старик с разинутым ртом
руки раскинул ноги на ширину неважно что будет потом
лучше так чем в глубине кротом на земле скотом
вот господь говорит я вселенную в кулаке держу
ты от страха дрожишь а я от гнева дрожу
за три вины погублю и за четыре не пощажу
вот господь сожмет тебя в ком и бросит тебя далеко
в чужую землю где в черном хором поют сулико
где русский танк грузинскому танку брат где не дышать легко
где ущелье поток мелеет гремя испаряясь меж валунов
где на самом краю держит спасает ангел детей шалунов
где разрушенный храм напоминает что мир не нов
раскинув руки раскрыв объятья летит бородатый старик
с кем-то спорит так тараторит сбиваясь на крик
цитирует молитвослов писание сказание патерик
поет акафист канон псалом видит напрягшегося вола
влекущего плуг оратая сеятеля и дела
совершенные ими слышит многоголосие колокола
канонаду возгласы бранные растопыренные пальцы рук
поднятых к небу взмах порождает звук
горестней чем безмолвие осуждения продолжительней вечных мук
все равно хребет мертвеца или кавказский хребет
все равно облака сахарная вата вязкий шербет
масоны сгорбясь над книжкой твердят свою алеф бет
все равно святая земля или где православный брат
бьет православного брата из установки град
грудь бойца широка поместится много наград
господь говорит раз уж умер лети воспаряя ввысь
раскинув ладони лети на колени не становись
не на что опереться не хочешь молиться так на молись
вот говорит восхищу тебя сожму тебя в ком
а снизу глядят на тебя грозят тебе кулаком
и праведность белизна растекается молоком
Борис Херсонский, родился в 1950 г. Окончил Одесский медицинский институт. Участвовал в диссидентском движении. Заведует кафедрой клинической психологии Одесского национального университета. Автор книг стихов, переводов, литературной эссеистики, а также переложения библейских текстов, собранных в “Книге хвалений” (1994) и сборнике “Поэзия на рубеже двух заветов. Псалмы и оды Соломона” (1996).