Опубликовано в журнале Интерпоэзия, номер 2, 2008
В дверь, приоткрытую на ширину кошки,
входит сквозняк, острым пальцем ведет по коже.
Сильные снегопады заносят город
и набухает слово в горячем горле,
и вырывается птичкой из темной клетки.
Снова озноб и тоска и глотать таблетки,
ты не приедешь и ночью не отогреться.
Сны, как открытки с видами франций-греций,
но оттого наутро еще печальней.
Я позвонила богу – не отвечает.
Пальцы примерзли к диску, а трубка – к уху.
Я набрала твой номер – там тоже глухо.
А за окном бело, и летит красиво
снег под фонарь, и я говорю “спасибо”,
я подхожу, к стеклу прижимаюсь носом.
Воздух забит снежинками. Нас заносит.
Воздух рябит. Мы празднично, плавно тонем.
Медленно кружим в набухшем сыром картоне
наших домов-коробок. Вплываем в космос.
Пробую дозвониться, пока не поздно…
* * *
Мы как-то слишком не о том…
Но если ветер входит в дом,
я воскресаю –
и время катится к нулю…
Гляди: весна по февралю
идет босая.
Я говорю: взгляни наверх.
Там ход планет и свет навек.
Там бог бросает
в нас быстрым ворохом секунд,
что нашу жизнь пересекут –
и угасают.
Хватай их за хвосты рукой –
но день другой, но год другой,
но жизнь проходит
под стук колес, дверей, ножей,
под разговоры о душе
и о погоде…
Мы застываем в янтаре –
в тягучем липком январе,
в прозрачном марте;
и наше время навсегда
уходит в землю, как вода;
и всё на карте;
на карте белое пятно.
А впереди, гляди, темно
и прямо в окна
секунды сыплются дождем,
и ветер продувает дом,
и листья мокнут…
ПЕЙЗАЖНАЯ ЛИРИКА
Старого города каменная рука.
Речка, по ней бегущая, как строка
наспех о самом главном, когда к доске.
Пишет на коже – камне – воде – песке.
Шепот воды, стирающий шум шагов…
Это река выходит из берегов.
Мокрая мышь в лихорадке, в бреду, в поту
заблаговременно держит пятак во рту.
* * *
под небо темно-синее с надкушенной луной
я выйду и неси меня и говори со мной
дорога бесконечная завязана узлом
зализывай залечивай души моей излом
по кругу да по краешку по сбитой колее
потонешь потеряешься в дождях и воронье
судьба бредет печальная как ослик в поводу
идет себе качается вздыхает на ходу
* * *
Летние запахи выветрились, иссохли.
Слякоть. Ботинки промокнут, начнутся сопли.
После придет зима, ничего не скажет,
будет печалью пичкать, как манной кашей.
Что тут поделаешь? Лезь на диван с ногами.
Будем сидеть, наигрывать на варгане,
вспомним, как плавали хиппи по Миссисипи…
Если кто позвонит – и на том спасибо.
Утром наступит безрадостный понедельник.
Пойду на работу, получу там немножко денег.
Куплю себе птицу и выпущу ранней ранью:
птица-синица, живи в своей Эривани.
Вот моя голова, вот жилец внутри.
Мир почти неразборчив сквозь -3.
Не прибавить диоптрий, смотри, как есть.
Далеко с галерки, с дешевых мест.
Ударяется слово в слепую жесть.
Ударяется в серую стену жест.
В лабиринте из улиц и этажей,
в лабиринте спутанных падежей,
посреди пространства и языка,
не нуждаясь в прочих системах мер,
я хожу-брожу, ошалев слегка,
как нырнувший в эврику Архимед.
Принесут телеграмму со словом “Пора”.
Джа подгонит прямо к двери корабль.
Но еще с рассвета лежит в пыли,
остывает птичий трехпалый след.
Это значит: поздно, меня здесь нет.
Гуси-лебеди унесли.
* * *
Оставить кофе на глоток;
оставить стирку на потом;
запрятать в стол на черный день
мой самый светлый сон под утро,
и чтобы холодом подуло,
и чтобы свитер твой надеть…
Река текла и утекла.
Когда на донышке – тепла,
в крови не остается лета.
Вокруг сплошное ОРВИ,
но я все так же о любви,
внося в разброд посильно лепту.
Я слишком много говорю.
Пора вернуться к букварю:
вот аз, вот Азия, вот узкий
трехдневный серпик в небесах.
Сесть у окна и буквы лузгать,
и все, что видишь, записать.
Вика Осадченко, родилась в 1980 г. в Ташкенте. Редактор альманаха “Сегодня”. С 2006 г. член Союза писателей Узбекистана. Стихи публиковались в журналах “Звезда Востока”, “Новая Юность”, альманахах “Преддверие”, “Сегодня”. Книги стихов “Пейзажная лирика” (2007), “На расстоянии взгляда” (2007). Живет в Ташкенте.