Поэма
Опубликовано в журнале Интерпоэзия, номер 1, 2007
1.
Рос на свете русский мальчик.
… Долго помнил он потом
белый пляж, курзал и мачты,
из ракушечника дом.
Дом, страна… И вдруг — руины,
мародёрский крик „Даёшь!”
По Руси, по Украине —
страх. И — гаже — тиф да вошь.
Комиссары, атаманы…
Как спастись от них? Куда?
И, внезапные в тумане,
встали серые суда.
Цвет — отнюдь не знак надежды,
а корабль — наоборот.
И, всё чистое надевши,
та семья идёт на борт.
(А с кормы всё мимо, мимо —
пли! — казак стрелял в коня,
плывшего за ним из Крыма…
Боже, так ли Ты — меня?)
Турки, греки, белги, сербы —
беглецам кто будет рад?
— Где бы так, чтоб как–то?.. Где бы,
чтоб куда–нибудь?.. — В Белград!
И стоят, томятся семьи
в канцеляриях с утра,
а на бебехи уселись
этот мальчик и сестра.
— Как сказать „Спасибо”? — „Хвала”.
— Ничего себе язык…
— Тут чужбина. Ты как малый…
Видно, баловать привык!
…Взрослым, где хотя бы трое,
надо выпить. Чуть. Потом
надо очень много строить:
церковь, зал собраний, дом,
клуб, газету, — словом, образ,
что Россия стала тут.
Чтоб театр, кадетский корпус,
благородный институт…
2.
Как узнали кадеты,
кто помолвлен из них,
так дразнились, как дети:
— Тили–тесто, жених…
А потом порешили,
где мальчишник играть:
— Приглашай в „Три шешира”
всю несытую рать.
Институтки–„смолянки”
для одной из подруг
шили платье, смеялись…
Запечалились вдруг.
Сватов, право, не звать бы…
Если будет когда,
то не скорая свадьба.
Прежде грянет беда.
И большая — без края —
мировая война.
Сколько судеб, кромсая,
раскидает она.
3.
Умирай, кадет, не зря, —
„За Россию, за Царя!”
Ну, а если ни России…
— Строй ровней держи, разини!
… ни царя, то как же так?
— Есть у русских старый враг.
Помни, помни перед боем
о сестре с невестой, воин.
4.
А вороны: карк, карк…
Надвинулся враг, враг.
Из пушечки: хлоп, хлоп, —
полкорпуса — в гроб, в гроб…
Молоденьких — в смерть, в тлен;
оставшихся — в плен, в плен…
5.
Кашей кормит — а не друг.
Бомбой метит — а не враг.
Светит солнца тусклый круг
в огороженный квадрат.
В середине — узники:
„наши” да союзники.
Без еды не проживёшь,
и откель её обресть?
„Наших” предал их же вождь,
не признавший Красный Крест.
Союзники кушают,
а „наши”–то скучные…
Но нашёлся без сереб…
От себя бы крал — да где?
Помогает „нашим” — „серб”,
то есть, русский же, кадет.
— Спасибо за корочку,
да на волю скоро уж…
6.
Не победа — свобода…
Не победа, но всё ж
долгожданная свадьба
и в „Шеширах” кутёж.
С „победившими” толки:
хвалят радостный труд
и рассветы на Волге.
„Выдь на Волгу!” — зовут.
Лишь один, оглянувшись:
„Там — пропасть задарма!
Вся Россия в минувшем;
то, что ныне — тюрьма”.
Тут дома „обобщают”,
там — тюрьма. Где же путь?
и решают: с вещами —
в лагерь. Дальше уплыть.
7.
Нужно есть. Чертить и клеить.
Поднести. Убрать. Сложить.
Непрестанно и келейно,
и общинно — нужно жить.
Нужен дом. И клуб. И церковь.
Молоток и долото.
Только пальцы уж не цепки,
да и сердце–то не то.
В Новом Свете, после стольких
перетрясок — а живут:
в именинах и застольях…
И Россия стала тут.
Только ноги вот с отвычки…
И премного он устал
на кадетской перекличке
отмечать: и этот пал…
Пал, пал, пал — и тот, и этот.
Самому уже не встать.
Матерь Божья, дай кадету
со святыми почивать.
Смой следы последней боли,
на лицо его навей
шум небесного прибоя
вечной памяти Твоей.