Опубликовано в журнале Интерпоэзия, номер 3, 2005
ПОСВЯШАЕТСЯ МАЯКОВСКОМУ
Когда выпадают зубы, знаю кому это нужно:
Прежде всего, стоматологу. Лиля Брик,
В Лондоне, в ресторане жрет севрюжину,
Впрочем, поэт к деталям таким привык.
Когда выпадают зубы – это всегда обидно:
Кому интересен шамкающий, со вставной.
Любовная лодка, конечно, разбилась о быт, но
Теперь-то он будет понят своей страной.
Когда выпадают зубы, думаешь о возвышенном,
О бренности существования, о тщете,
О том, что как хорошо бы “мир – хижинам”
Связать с постулатом о правой и левой щеке.
О том, что тебе еще не открыты таинства,
И можно примкнуть, и церковь не за горой.
Боже мой, кажется, этот тоже шатается,
Точно шатается, значит, уже второй.
Когда выпадают зубы, негоже впадать в истерику,
Помни, щербатый, – ты сам себе протезист:
То есть день посвяти, хотя бы лимерику,
Вписывай результаты в больничный лист!
Вот и все. А потом забудь о событии.
Ничего особенного: во рту – дыра.
Не то, что ваше скандальное чаепитие
С одним господином, по фамилии Ра.
ВИД С БАЛКОНА
Кафе “Лагуна”, бар, аптека,
Ломбард, бордовая “маршрутка”.
Они для блага человека,
Которому сегодня жутко.
Старуха собирает банки,
Сосредоточенно их топчет.
Расплющивает, как поганки.
Да что меня сегодня точит,
Корежит. Магазин “Строитель”,
Там продаются пассатижи.
Стоящий на балконе зритель
Завидует тому, кто ниже,
Какой-то морок подростковый,
Такое в духоту бывает.
Сосед омегою-подковой
На дверь удачу прибивает.
Доказывает в небе чайка
Саму себя, без теоремы.
А что решила “чрезвычайка”,
Мои, а не ее проблемы.
Два облака конспиративно,
Похоже, замышляют ливень.
Прекрасно все или противно
Зависит только от извилин.
Дождись раската громового,
Слепящего за ним зигзага,
Переведи часы на слово
И успокойся, бедолага.
***
А рифмуется все с ветчиной,
Балыком, коньяком, бужениной,
Опостылевшей верной женой,
С разговором еще о клубнике,
О покупке еще гаража.
Ты какая-то скучная, Нике.
Даже нету в тебе куража.
Или стыдно за юность, за трепет,
Торопливую пробу пера.
Обойдет, обойдет, не зацепит.
Оцепило под крики “ура!”.
Ты похож, драгоценный приятель,
На балансовый чей-то отчет,
Упакованный в скоросшиватель,
И который никто не прочтет.
Не развяжет сухие тесемки,
От волнения их теребя.
Пожирнее, пожалуйста, семги –
Я потратил строфу на тебя!
***
Родил двух детей.
Посадил березку.
Написал книгу.
Выходил на Бродвей,
Перечитывал тезку,
Не попал в лигу
Наблюдал в зоопарке
Ностальгию горилл.
Ненавидел припарки.
Ездил в командировки
И был засекречен.
“Человеку дана
И прожить ее на…”
Огорчался, что нечем
Портмоне вынимая,
Смотрит девушка вбок.
Эта сцена – немая.
На земле Гедимина,
В краю янтаря.
И, в тоску облачась,
Горевал бы невинно,
О Неве говоря.
Появился сохатый.
Плохо нынче спалось.
Кровосос бесноватый
Набирал высоту
И подзуживал слева:
“Подводящий черту,
Словно старая дева.
Или хуже того –
У судьбы попрошайка”.
Что-то мне дурново,
Дурново по ночам.
ИЗ ДНЕВНИКА
После скандала в комнате ядовито,
Но зато безукоризненно ясно.
Vita становится ледовита,
Поле скандала однообразно,
Как эти надписи на заборах.
Ненависть все-таки монотонна.
Истина познается в сборах
К смерти, написано у Платона.
После скандала – свои гостинцы:
Беккет роднее, затяжка слаще.
О правоте перелетной птицы,
Врожденной, задумываешься все чаще.
СЕМЕЙНОЕ ВЕДРО
Моль летает в прихожей. Глагол
Из воды образован забвенья
И, себя отрицая, тяжел,
Как паромщика поползновенье.
Моль летает в прихожей. Она
Повторяет зигзаги припадка
Чересчур артистично: видна
Тренированная акробатка,
Виртуоз истерических дуг,
Копировщица их траекторий,
Неопрятно-мятущийся дух —
На дому сумасшедший лекторий.
Вольнослушатель, что тебе даст
Торопливый обзор озлобленья,
Обязательный жизни балласт
Для подъема стихотворенья?
Ничего. Отработанный пар –
Этот опыт, посредственной прозы
Удивительно ходкий товар,
Залежалого жанра отбросы.
***
“Сколько уродливых лиц”, спеша на свидание с локомотивом,
Думала Анна. И я повторяю то же,
Мучим хотя совершенно другим мотивом,
Глядя по сторонам. Забыла даже Сережу.
Рожи, рожи. Рожистое воспаленье
Генофонда нации. Ух, в газету
Занесло. Булыжники и поленья.
Поколенье, выбравшее чудовищную диету.
Как тебе в этой давке метафор,
Бабель и Гоголь в одном вагоне,
Муза, узнала родимый табор?
Спрячь, не показывай им ладони.
То, что линия жизни – она же есть звуковая
Дорожка, не сказано в руководстве
По хиромантии. И в толчее трамвая
О чей-нибудь взгляд невозможно не уколоться.
СОВЕТ ПОСТОРОННЕМУ
Ты, свобода сосны, устремленная вверх,
Снег опрятный,
Тишина кристаллическая, без помех
Отраженная многократно.
Ясность, так нарезана на пласты
Осторожно и ровно,
Что и небо, и воздух, и эти кусты
Откровенно единокровны.
Ну, а вы, устилающие залив
Ледяные знамена –
Ослепительный и замерзший призыв
Все назвать поименно.
* * *
Сними воспоминание с плечиков,
Аккуратно его расправь.
Мать стоит на больничном крылечке.
Это явь, это явь, это явь.
Это Лахта, и дождь, и рябины,
Это, ах ты, бледный закат.
Мать стоит в ожидании сына,
Он сейчас принесет шоколад.
Возьми воспоминание, высвободи,
В тесноту стиха отпусти.
Сотри испарину исповеди
С исчерпывающем “прости”.
Это первые реплики горя,
Одиночество в полный рост.
Это паузы в разговоре,
Расторопной беды форпост.
И когда к тебе, ожидающей
Под защитою козырька,
Подходил я, во мне тогда еще
Шевельнулась эта строка.
* * *
Теряешь к жизни интерес,
Не ходишь на выставки,
Все хуже читаешь,
Дружишь с диван-царевичем,
Распадствуя, наблюдаешь,
Как обходятся люди без
Великих произведений искусства.
Интерес – заключенное в нем тире,
На самом деле, двоеточие любопытства.
“Я никуда не хочу идти”,
Говоришь не без гордости.
Безукоризненная правдивость фразы —
Противовес интеллектуальной жадности.
Теряешь к жизни интерес,
Но в результате высказывания,
Приобретаешь еще одно стихотворение.
Такова профилактика оправдания,
Частичное возмещение ущерба,
Пакет индивидуальной защиты,
Разрываемый с победоносным треском.
ТРЕЛЬЯЖ
Мы врозь состарились и в разных городах.
За это время шпили потускнели
И вырос аккуратный карадаг
Разлуки. Телефонные туннели
По праздникам соединяли нас.
Как ни транжирил золотой запас
Воспоминаний, — их не убывало…
Гладенько, гладенько. Накатанная строка,
Интонация именитого стихотворца К.,
Не имеющая отношения к твоей судьбе,
Равно как и рецепты лауреата Б.
Славненько, уютненько, суффикс “еньк”
Зафиксирует намертво этот треньк.
Если, как балалайка, талант скулит,
Сразу же, не раздумывая, нажимай Delete.
“Мне плохо без тебя” – и положила трубку.
Драгоценный кристалл этой фразы,
Ничем не отличимый, впрочем,
От бездарных побрякушек и подделок
Подобных высказываний, следовало
Растворить в стихотворении.
Он подошел к окну. Прислушался к уколу.
Снег сворачивался в продолговатые стружки,
Напоминающие любимое в детстве пирожное.
“Хворост” подумал он, “хворость”. Первая строка
Обрадовала, хотя в ней уже сквозил
Некий привкус неподлинности.
Снег вдруг остановился, боль испарялась,
Он испугался и, выбрав опережение,
Решил продолжать…