Опубликовано в журнале Интерпоэзия, номер 1, 2004
И когда наступает конец лета,
наступает как будто конец света.
Опустошенье вокруг и страх.
День убывает
до потери достоинства.
На наши тела опускаются
влажные плиты сукна:
уныние верхней одежды. Нам потом,
дрожа, спотыкаться среди сугробов улицы
Зимней, на перекрестке Судьбы…
Стоит ли жить еще с идеей весны —
опасной, как все утопии?
Хлеб и вино
Говорила, что будет праздник. А жаль.Итак, я надела напрасно с блестками платье
и шаль.
Ждать не имело смысла. Рассвет
зарозовел… Вино в кувшине прокисло, хлеб
на столе зачерствел.
И когда уже над землей день, поднимаясь,
рос, вынула я постаревшей рукой цветок из
волос.
Свирепствуя
Под ногами дорожка из мертвых бабочек,мертвых и мягких
(им не свойственно коченеть).
Я совершенно здорова.
У себя я вынула печень,
удалила легкие,
уничтожила сердце —
ничего уже не болит.
Превратиться в призрак—
это выход,
который вам холодно рекомендую.
Вдова
Ей мороз изуродовал пальцы.Зной ей высушил руки.
Теперь непогода добралась до мозга,
уподобив его грозовому облаку.
Она не носит черной накидки,
ходит голой
без шерсти, без перьев,
как ящерица.
Она уродлива.
Пес берет след ее одиночества
и отбегает, скуля.
Она раздражающе
пахнет
отсутствием.
Ночь за ночью
Привидение,призрак-дикарь
ложится рядом со мной.
Кем он был? Человеком? Конем?
Может, деревом, бурей поверженным.
Он неуемный, как полоумный,
то подушкой мне накрывает лицо,
то раскрывает меня
и выбрасывает из постели
ночь за ночью.
Переводы c румынского Кирилла Ковальджи