Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 7, 2022
Паоло Соррентино Правы все. Перевод с итальянского Анны Ямпольской. — М.: Городец, 2022
На самом деле, книжку читать одно удовольствие – и, подозреваю, одно удовольствие было ее переводить, что и чувствуется в веселом, живом и метком русском тексте Анны Ямпольской. Пускай сам роман особенно веселым не назовешь – обаятельное ворчание главного героя то и дело заставляет читателя то подхихикнуть, а то и расхохотаться в полный голос, что, согласитесь, большая редкость для литературы, по нашим временам претендующей на какую-то «интеллектуальность». Любителям внятного и связного сюжета в этом потоке воспоминаний и несколько навязчивого глубокомыслия (зачастую, правда, не на мелких местах) будет прохладно и неуютно – зато роман по-мандариньи ловко и аппетитно распадается на отдельные истории, а точнее байки – и некоторые из них прямо-таки блестящие. Но в целом я бы сказала, что в этом романе все чрезвычайно умеренно: умеренно злобно, умеренно смешно, умеренно сентиментально, умеренно неприлично и так далее. Да, читать книжку одно удовольствие, но какие-то особенно сильные эмоции вы испытаете едва ли – вам не грозит после прочтения три дня кряду пролежать, уставившись в потолок, не грозит осточертеть всем своим друзьям разговорами о «Первом уроке соблазнения» (как некогда они осточертели вам «Молодым папой»), да и выбросить книгу в окошко тоже не грозит. Более того, вы совершенно точно сразу же забудете большую часть того, что в ней написано. Зато малую часть – те самые блестящие байки – не забудете уже никогда. Роман похож на случайного встречного в каком-нибудь сквере у метро, дружелюбного городского сумасшедшего, который стреляет у вас сигаретку и за десять минут вываливает вам на голову целый ворох несусветных историй и афоризмов: скорее всего, вы не запомните толком, что он там вам понарассказывал – но зато запомните его самого. Этим мне и симпатична эта книга – тем, что при всем своем многословии, то и дело перетекающем в пустословие, она вполне себе живой человек. Настоящий, теплый, со странностями – такой, какой есть.
Леони Росс Один день ясного неба. Перевод с английского Олега Алякринского. — М.: Inspiria, 2022
Если в случае Соррентино я рассуждала об умеренности, то здесь история прямо противоположная: такого буйства всего – фантазии, языка, секса, количества страниц – мы не видели давно. И это не постмодернистское буйство, а самое настоящее сказочное: настоятельно поминаемый в аннотациях магический реализм тут не просто помаячил для красоты, а прямо-таки сорвался с поводка и не отказал себе ни в чем. В этом ненасытном детском размалевывании обоев есть какая-то давно забытая литературная первозданность – и это, на мой взгляд, делает роман по-своему выдающимся. Вы будете читать его и то вздрагивать от каких-то особенно безумных образов, то, наоборот, посмеиваться над образами наивными – ну вот например, абсолютно же всем знакомая и тоже родом из детства мечта о волшебной стране, где у каждого есть какая-то магическая способность — напридумывал ты себе такую страну и потом с упоением щебечешь с друзьями: а вот у меня были бы крылья! а вот я бы сквозь стены ходил! да это что, а я бы силой мысли все красил в разные цвета! Такое ощущение, что Леони Росс – писательница у нас пока совсем неизвестная, кстати, даром что за рубежом ее отмечают всяческими наградами – все это сочинила только для того, чтобы устроить себе эдакий праздник полной воплотимости чего угодно. И это тоже, мне кажется, очень здорово. А зашитые в роман серьезные социальные темы – про коррупцию, про феминизм, про гомосексуализм и т.д. – они, конечно, есть, но Росс даже не пытается сделать вид, что это главное. Главное – замечательные по своей яркости типажи и безграничная радость жизни – потому что эта антиутопия, вопреки всем нашим привычкам, заканчивается счастливо и в конце все персонажи погружаются обратно в своей гогеновский рай с розовым песком и синим океаном, да еще и звонят друг другу по телефону и соревнуются, у кого этот рай краше. Можно было бы подумать, что написано это лишь бы как и перед нами очередное убогое проходное фэнтези – ан нет, написано как надо, со вкусом, а кое-где так и вовсе отлично. Да, местами затянуто, да, местами глупо, да, местами даже уродливо – но зато это ни на что не похоже. И на Маркеса, кстати, с которым сравнивают Росс в связи с этой книгой, — похоже меньше всего, как по мне. Так что – ура, в литературе происходит что-то новенькое!
Элиза Шуа Дюсапен Зима в Сокчхо. Перевод с французского Ольги Поляк. — М.: Текст, 2022
От радости жизни переходим к тотальной меланхолии и минимализму пустынного зимнего городка на берегу океана, который один из двух главных героев, художник-комиксист, изображает в своем блокноте черно-белым — с чем никак не может смириться девушка-рассказчица. Весь текст построен на подобных странноватых дилеммах, в которых хоть отбавляй нехитрого символизма: вроде как напрямую ничего не говорится, а все ж таки очень легко разгадывается, что прячется за всеми этими набросками женских портретов, шрамами на ноге, чернильными пятнами на простынях и блюдами корейской кухни. Изящный, несложный, умело сделанный ребус – профессионально, хоть перед нами и дебютный роман. На роман, кстати, это не особенно тянет – скорее на эдакую отрывистую, акварельную короткометражку, в которой сказано гораздо больше, чем написано. То же, что все-таки произнесено вслух, произнесено очень сухим, местами даже оступающимся в канцелярит языком (ох уж эти «однако» вместо «но»), и мне очень интересно: это нарочно так или переводчик где-то недосмотрел? Сначала мне казалось, что второе – но потом я поняла, что такой вот безразличный, холодный язык – вполне себе речевая характеристика, которая делает гораздо понятнее и саму рассказчицу, и – неожиданно – тему столкновения двух культур, западной и восточной, которая выполняет в книге роль одного из важнейших подводных течений. Я однажды много написала здесь про корейскую литературу – так вот, франко-корейская писательница Элиза Шуа Дюсапен, на мой взгляд, написала очень корейскую книжку – пусть и по-французски.
Когда читаешь такие книги, задумываешься о том, сколько на свете вот таких полусуществующих текстов, про которые непонятно – нужно или нет хоть кому-то помимо автора, чтобы они вообще были. И про «Зиму в Сокчхо» я бы сказала – пожалуй, да, нужно. Нужно, чтобы эти нарочито недорисованные персонажи, соприкасаясь с читателем, превращались в дорисованных — каждым читателем по-своему. В сущности, эта книга сама по себе похожа на комикс – с пустыми «пузырями» для реплик.