Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 2, 2021
Virginia Spencer Carr The Lonely Hunter: A Biography of Carson McCullers. — Univ. of Georgia Press, 2017; Joyce Carol Oats The Poet of Freakiness — NY Review of Books, 2017, Sept. 28
К столетию американской писательницы-южанки Карсон Маккалерс вышли две новые биографические работы : книга Вирджинии Карр «Одинокий охотник» и статья писательницы Джойс Кэрол Оутс «Поэт странностей». Маккалерс написала немного, знаменитых её произведений всего пять: два романа «Сердце — одинокий охотник» и «Отражение в золотом глазу», две новеллы: «Участник свадьбы» и «Баллада о невесёлом кабачке» и рассказ «Дерево, камень, облако». Первый свой шедевр Маккалерс написала в двадцать два года, а последний — в двадцать девять. В собрание её сочинений входит еще полтора десятка рассказов и эссе, одна пьеса и автобиография. Карсон Маккалерс умерла в пятьдесят лет. Этого времени ей хватило, чтобы стать классиком американской литературы ХХ века.
Главная тема, главный нерв всех произведений Карсон Маккалерс в точности соответствует названию ее главного романа: сердце — одинокий охотник.
В то лето, когда Фрэнки исполниось двенадцать, она давным-давно ни к чему не принадлежала… ни к чему на свете. Она говорила себе: “Все к чему-то принадлежат: Бернис — к своей церкви и к цветным, папа — к своему магазину, брат Джавес — к армии. Только я сама по себе”. И это ужасно ее пугало. Но когда Фрэнки увидела Джавеса вместе с его невестой Джейн, она поняла, с кем хочет быть всегда. “Они оба такие красивые! Джавес даже на себя не похож. Они выглядят так, словно им хорошо 24 часа в сутки. Поэтому я уеду с ними. Сперва в церковь, потом в их новый дом на Винтер-Хилл, и потом повсюду, куда они поедут. Я так их люблю!.. Потому что они — мое МЫ”.
Это отрывок из романа «Участник свадьбы» (а точнее «Член свадьбы» — как член клуба, член сообщества — «Member of the Wedding»). Литературовед Кит Байерман в интервью 1997 года, данном для нашей тогдашней передачи, посвященной Карсон Маккалерс, говорил о самой писательнице:
Она отчаянно нуждалась в любви. Всю жизнь провела в поисках людей, которые бы ее любили. Считала любовь квинтэссенцией жизни, и в своих произведениях лучше всего воспроизводила именно поиски любви (особенно неудавшиеся поиски). Поэтому тогдашние критики и заклеймили ее «романтиком». В те времена, то есть в 1940-1950-е годы, серьезная американская литература занималась, в основном, борьбой личности с обществом.
Карсон Маккалерс не описывала борьбу личности с обществом, и даже редко — борьбу личности с личностью, а чаще всего — борьбу личности с собственным сердцем. Например, в последнем своем шедевре — «Балладе о невеселом кабачке»:
В любви всегда есть любящий и любимый — два человека из разных государств. Часто любимый — лишь стимул для проявления любви, давно копившейся в серце любящего — например, старика, который любит девушку, увиденную двадцать лет назад на пустой улице Чихаутауна. Или, скажем, проповедник может полюбить падшую женщину. Объектом любви может стать вероломный мерзавец… Посредственность может вызвать страсть — дикую, экстравагантную, красивую, как болотная лилия.
Теннесси Уильямс отметил в предисловии к первой биографии Карсон Маккалерс, что сердце было ее любимым словом. «Я знаю многих людей, — писал он, — с сердцем, которое не испытывает нужды или не обладает умением себя выразить. Поэтому я считаю Маккалерс писателем, необходимым для жизни. Она не только понимала тайны сердца, она владела языком ангелов, дававшим ей умение перекладывать эти тайны в звуки песен и даже гимнов». Это сказано о писательнице, которой чуть больше двадцати лет. Профессор и поэт Лев Лосев в эссе о Маккалерс (1997 года), писал:
Карсон Маккалерс, наверное, самая загадочная писательница. Она — вундеркинд, столь редкий в литературе, где это, казалось бы, по определению невозможно. Чтобы писать глубокую и влиятельную прозу, нужен жизненный опыт. А Маккалерс написала свой лучший роман, когда ей было двадцать два года. Откуда может взяться такое психологическое мастерство и такой расчетливый (в лучшем смысле этого слова) артистизм у такого молодого автора, понять невозможно.
Ей было двадцать пять лет, когда она написала рассказ, ставший культовым — «Дерево, камень, облако». Это там старик говорит, что юноши, влюбляясь в женщин, «начинают не с того конца. Без умения и знания они ставят на себе опыт, самый опасный и загадочный на всем Божьем свете. А надо начинать с простого: полюбить дерево, камень, облако».
Легко решить, что Карсон Маккалерс (в девичестве Смит) — маленькая, болезненная, большеглазая, не очень красивая женщина — была в жизни обделена любовью и потому так страстно ее искала. Ничего подобного. Карсон в 19 лет вышла замуж за Ривса Маккалерса, одаренного писателя, яркого, красивого и бесстрашного человека, которого, по свидетельствам друзей, все любили. А он любил ее — до беспамятства.
Их квартира в Нью-Йорке, в Бруклин-Хайтс, становится центром литературного авангарда. У Маккалерсов не только регулярно собираются их ровесники (Теннесси Уильямс, Трумен Капоте, Бенджамен Бриттен ), но среди гостей мелькают такие фигуры мирового масштаба, такие классики, как Уистен Хью Оден и Томас Манн. Уж чем-чем, но дружбой и любовью ее жизнь была очень богата.
И все же она искала чего-то, чего у нее не было… или чего в ней не было? От любящего мужа она уходит, причём дважды. В первый раз это случается в 1941 году, когда ей двадцать четыре года. После этого Ривс добровольцем вступает в армию, воюет, участвует в высадке в Нормандии и возвращается домой израненным. Карсон снова выходит за него замуж. Они оба пьют. И оба влюбляются, причем иногда в одного и того же человека. Друзья пишут, что Карсон была одержима любовью к замечательной писательнице Кэтрин Энн Портер (автору романа «Корабль дураков»). В 1951 году Карсон снова бросает Ривса, теперь уже навсегда. И он кончает жизнь самоубийством. Это случилось через год после публикации ее последнего шедевра — «Баллады о невеселом кабачке».
Название этой новеллы в русском переводе звучит очень обаятельно, хотя точнее был бы дословный перевод — «Баллада о печальном кафе». Но главное слово в названии — «баллада», потому что эта новелла — поэтическая проза. Маккалерс, конечно, — поэт и, прежде всего, поэт американского Юга.
Был мягкий апрельский вечер. Близко к полуночи. Небо цветом походило на синий болотный ирис, и луна была чистая и яркая. Ниже по ручью кирпичная стена фабрики казалась желтой под лунным светом, и в воздухе дрожал едва уловимый, немолчный гул ткацких станков. В такую ночь хорошо услышать издалека, из-за темных полей тягучую песню, которую поет негр по дороге к своей любви.
Маккалерс поэтизирует Юг, но делает его не романтичным, а незабываемым. Философ и критик Борис Парамонов в эссе 1997 года писал: «Маккалерс — страшная писательница. Ее новелла ‘Баллада о печальном кафе’, стопроцентно гениальная вещь, — это даже не Фолкнер, это — Гойя».
Городок и сам по себе тосклив: там ничего нет, кроме ткацкой фабрики, домиков рабочих и нескольких персиковых деревьев на убогой главной улице длиной в сотню ярдов. В единственном большом доме все окна забиты, и он так накренился, что, кажется, вот-вот рухнет. Он выглядит абсолютно нежилым. Правда, одно окно на втором этаже не забито. Иногда после полудня, когда жара особенно нестерпима, рука медленно приоткроет это окно, из него выглянет лицо и посмотрит вниз на улицу. Оно похоже на жуткое, размытое лицо из ночного кошмара: белое и бесполое, с серыми глазами, такими косыми, что кажется, будто они обмениваются друг с другом одним долгим и горестным взглядом.
Писательница Джойс Кэрол Оутс назвала юбилейную статью о Карсон Маккалерс: «Poet of Freakiness» — «Поэт странностей» (freakiness — это даже больше, чем странность: уродства, извращения). На первый взгляд, название оправдано: главный сюжет романа «Сердце — одинокий охотник» — любовь глухонемого человека к слабоумному. В романе «Отражение в золотом глазу» причиной трагедии становится любовь, которая удовлетворяется подглядыванием за спящей женщиной; в «Балладе о невеселом кабачке» — здоровая, полная жизненных сил женщина безответно любит капризного и неблагодарного карлика-горбуна. Однако известный британский литературовед Мартин Симур-Смит писал об этой особенности Карсон Маккалерс в своем «Путеводителе по современной литературе»:
Критики абсолютно неправильно поняли Маккалерс, когда судили ее пристрастие к людям с физическими недостатками как анатомическое любопытство. Маккалерс была сама таким больным человеком, что не могла не сочувствовать всем, кто обижен природой. Более того, она подсматривала красоту там, где с первого взгляда видно только уродство.
Возможно, Карсон Маккалерс трогало то, что именно такие люди особенно одиноки. Из нормальной общей жизни их вытесняют не социальные условия (условия могут улучшиться), не бедность, (она может смениться богатством), а их собственная природа, которую не преодолеть, с которой можно только смириться. В конце жизни и сама Карсон Маккалерс жила так, как ее герои. Редактор нью-йоркского литературного журнала Джон Леггетт рассказал биографу о его интервью с писательницей:
Женщина-психиатр, лечившая Маккалерс, дала мне твердые указания: «быть готовым ко всему, вести себя естественно, не говорить обиняками, не бояться грубить». Я увидел эфемерную фигурку в яркой экзотической одежде, такую маленькую, что ее трудно было разглядеть в большом инвалидном кресле. Я старательно выполнял указания, говорил грубоватые комплименты, и все прошло гладко.
И все же литературу Карсон Маккалерс нельзя назвать поэзией отчаяния. Ее современник, писатель Ричард Райт, автор знаменитого романа «Сын Америки» («Native Son»), заметил потрясающее умение Маккалерс создавать в своих вещах «мифопоэтический подтекст». Другими словами, она была слишком значительным поэтом, чтобы не чувствовать в любой жизни некой возвышающей тайны. В этом смысле символична концовка «Баллады о невеселом кабачке» — крошечная главка «Двенадцать смертных мужчин», не относящаяся к сюжету новеллы и вообще ни к чему. В главке описано шоссе вблизи городка, на котором работают скованные цепью двенадцать заключенных. «И каждый вечер, — пишет Маккалерс, — там звучит музыка. Один угрюмый голос начинает музыкальную фразу, но обрывает ее, и она повисает, как вопрос. Через секунду второй голос подхватывает, потом третий, и вскоре они все поют. Голоса угрюмо звучат в золотистом воздухе, но музыка странным образом соединяет в себе мрачность и радость. От нее ширится сердце и пробирает озноб — от восторга и испуга. Потом музыка постепенно замирает, остается одинокий голос, и снова — только тяжелое дыхание и удары мотыг. Что же это за люди, способные создать такую музыку? Просто двенадцать смертных мужчин: семеро чернокожих и пятеро белых — все местные. Просто двенадцать смертных мужчин — когда они вместе».