Переводы Григория Кружкова и Марины Бородицкой. Вступление Григория Кружкова
Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 7, 2020
Тот, кого весь мир знает как чудесного сказочника, автора знаменитых книг об Алисе, обладал многими талантами. Математик и ученый отлично уживался в Льюисе Кэрролле с художником и поэтом. Стихи он писал всю жизнь, начиная с детства, с тех самодельных домашних журналов, которые он целиком придумывал и рисовал, и кончая лирическими стихами, собранными в вышедшей уже после его смерти книге «Три заката». Самый первый сохранившийся рукописный журнал назывался «Полезная и назидательная поэзия»; он датируется 1845 годом, когда будущему писателю было только тринадцать лет. Эти стихи поражают столь ранним мастерством и острым чувством комического. Свой последний рукописный журнал он делал, уже поступив в университет. В последующие годы он писал вперемежку смешные и серьезные стихи и печатал их в разных оксфордских и лондонских журналах. Особый интерес для поклонников Кэрролла представляют те из них, которые он впоследствии в доработанном или переработанном виде вставил в свои знаменитые сказки. Таково, например, стихотворение «Тайна» («Он знал про этот разговор…»); оно превратилось в письмо-улику, прочитанное Белым Кроликом на королевском суде. Многие стихи имеют явно пародийный характер — причем чаще всего они пародируют не конкретного автора, шире — модный жанр или форму викторианской поэзии, например, увлечение балладами с рефренами («Баллада о запоздалом путнике») или восточной тематикой («Восточная притча»). Его взрослые стихи часто возникали как отклик на какое-то впечатление от изобразительного искусства, например, написанное по его самой любимой картине художника-прерафаэлита Холмена Ханта на евангельский сюжет: про то, как двенадцатилетний мальчик Иисус потерялся во время паломничества его родителей в Иерусалим. Родители сбились с ног и лишь на третий день обнаружили его в храме, ведущем беседу на равных с мудрейшими знатоками Закона. Конечно, Кэрролл был глубоко религиозным человеком, но это едва ли было единственным поводом для выбора сюжета. Он вообще верил в мудрость ребенка. Недаром другой его любимой картиной у прерафаэлитов было «Детство Уолтера Рэли» Джона Миллеса.
(Стихи см. в бумажной версии.)