Фрагменты книг. Перевод с французского и вступление Анастасии Гладощук
Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 11, 2020
«Я решительно ненавижу путешествовать. Но я торжественно обещаю: 1. приезжать и лично получать все премии, отличия, награды, дипломы, что будут мне благосклонно присуждены»[2], — писал Жак Шессе в получившей скандальную известность автобиографической книге «Карабас» (Carabas, 1971), и уже через два года он — первым из швейцарцев — был удостоен Гонкуровской премии за роман «Людоед» (L’Ogre, 1973), действие которого, как и большинства его произведений, происходит в кантоне Во, где он родился, жил и умер. Завоевав признание в качестве «французского» писателя, Шессе продолжал печататься главным образом в парижском издательстве «Грассе», однако стать парижанином не хотел и не мог: «Когда я бываю в Париже, я очень остро чувствую, что я житель кантона Во»[3]. «Мне нужен этот край, как Бодлеру был нужен Париж. Терпеть не могу уезжать, ведь тогда я теряю свою толпу и свои пейзажи»[4], — эта духовная, эстетическая укорененность («Все дело в корнях — и их трудно вырвать») определила не только хронотоп, но и главную тему творчества Шессе — нарушенные отношения с «миром отцов»[5], — что нашло прямое отражение в книге «Портрет водуазцев» (Portrait des vaudois, 1969).
Наследуя прочным в швейцарской литературе традициям регионализма[6], Шессе пишет серию очерков, развенчивающих патриотические (прежде всего религиозные и гастрономические, как, например, в «Пасторы и воскресенья», «Похвальное слово свинье, или Второзаконие водуазцев») и «туристические» (фальшивая Швейцария шикарных гостиниц «монструозного Монтрё»[7]) мифы о родном крае, который он иронично именует «Империей Середины»[8] — мнимого благополучия и безмятежности, шаткого равновесия между «солнечными» и «сумеречными» наклонностями местного характера. Драматизм этой двойственности задается композиционной рамкой: первая и последняя главы посвящены тем апрельским дням, что из года в год запечатлевают торжество жизни — Пасха — и смерти — самоубийство отца — на общем фоне «агонизирующего»[9] под колесами бульдозеров, в клубах бензинового дыма пейзажа. Заглавие последней главы — «Voir sa mort» — можно понимать и переводить двояко («Видеть его/ее смерть»), поскольку момент осознания себя водуазцем трагически совпал для Шессе с утратой отца: «Эта смерть сделала меня тем, кто я есть. Именно она явила мне этот край, сделала меня водуазцем. <…> Мой отец стал этим краем. <…> Это очень древняя, очень чистая земля, где я обретаю вместе с твоим голосом истоки собственных мыслей и мой собственный голос в каждом существе… Где я обретаю? Вот что ужасно, вот что возмутительно, отец, ведь этой земле грозит смерть! Грозит смерть. Разъедает. Преследует. Охватывает ее всю целиком»[10]. Пытаясь понять, «что за яд источала земля этого кантона, обрекая на гибель лучших? что за черный ликер пьянил их кровь, за что они себя наказывали и почему уходили?»[11], Шессе в очерке «Мы из Берна» обращается к «скорбному 1536 году», ставшему важной вехой в истории швейцарской Реформации: в то время как на севере Конфедерации увидело свет первое издание «Наставления в христианской вере» Жана Кальвина, на южных территориях, принадлежавших герцогу Савойскому и епископу Лозаннскому, утверждают свою власть новообращенные протестанты-бернцы, и в том же году Кальвин, оказавшись проездом в Женеве, соглашается там остаться и начинает проповедовать свое учение.
Именно в протестантизме — религии страха, запретов, сомнений, неизбывного чувства вины, одиночества, разрушительной интроспекции и угрызений совести — заключен, по мысли Шессе, корень всех водуазских зол, а потому описание бернского завоевания принимает у него несправедливо («Я не хочу быть несправедливым. Я размышляю об истоках наших темпераментов») шаржированные формы. Давая «злую и своевольную»[12], по выражению критика Жоржа Анекса, трактовку событиям, Шессе намеренно играет анахронизмами.
В основе очерка лежит очень плотная событийная канва: когда в начале 1536 года вступившую на путь Реформации Женеву окружили войска герцога Савойского Шарля III, Берн посылает на помощь союзному городу шесть тысяч воинов под командованием Ганса-Франса Негели. Путь их лежал через слабые, переходившие из рук в руки земли края Во, которые им удается за считанные месяцы и без особого сопротивления себе подчинить: быстрый успех бернцев был во многом обусловлен тактикой религиозного невмешательства, от которой они сразу же отклонились. По приказу бернского правительства («Их Превосходительства» — действительный, не придуманный Шессе титул) в начале октября 1536 года в кафедральном соборе Лозанны состоялся диспут, во время которого протестантские пасторы (среди них — так называемый «триумвират» франкоязычной Реформации: Гийом Фарель, Пьер Вире и Жан Кальвин) и католические священники были призваны обсудить десять тезисов новой веры, при том что говорили они не на латыни, а по-французски, и на каждом заседании велся протокол. При немногочисленности и плохой подготовленности католиков победа протестантов была безусловной. В результате 19 октября и 24 декабря того же года были изданы эдикты Реформации (выдержки из второго приводит без искажений Шессе), утверждавшие новый религиозный порядок в крае Во: запрещались мессы, уничтожались изображения святых (в чем особенно отличился уроженец города Орб, водуазец Кристоф Оллар), из всех таинств признавались лишь крещение и причастие, сокращалось число праздничных дней, отвергался целибат. Принципы новой веры не встречали единодушной поддержки на землях, изначально противившихся Реформации, не менее половины католических священников отправилось в изгнание, среди пасторов же преобладали французы, в свою очередь подвергшиеся гонениям.
В мае 1549 года Кальвин и преемник первого швейцарского реформатора Ульриха Цвингли Генрих Буллингер, придя к компромиссу по вопросу о сущности евхаристии, подписали так называемое «Цюрихское соглашение» (Сonsensus Tigurinus), ставшее залогом единства швейцарской реформатской церкви; к договору также присоединились представители Берна и других городов. Однако в XVII веке распространение неканонических теологических учений (Моисей Амиро смягчает кальвиновскую доктрину предопределения; Луи Каппель ставит под сомнение богодухновенность гласных в текстах Ветхого Завета) сделало необходимым принятие нового символа веры — «Formula Consensus», или «Consensus helveticus» («Гельветическое соглашение»). Хотя текст был написан и утвержден в 1675 году, официальная печатная его версия появилась лишь в 1710-м, так как, вопреки намеченной цели, авторитарное ретроградное «Соглашение» не сплотило, но разобщило швейцарских пасторов, видевших в нем препятствие к сохранению мира и объединению различных течений протестантизма в масштабах Европы и Англии. В скором времени в Базеле, а затем и в Женеве было решено избавить пасторов от обязанности подписывать документ, сопротивление же водуазцев стало причиной серьезного конфликта с Берном в 1722 году, на фоне которого вспыхивает единственный за два с половиной века бернского господства мятеж, инициатором которого стал благонравный сын пастора Жан Даниэль Абраам Давель: многоопытный наемник и нотариус, он был удостоен звания майора за военные заслуги и назначен на место коменданта округа Лаво. Собрав группу единомышленников, Давель написал манифест, изобличавший злоупотребления бернских наместников (в целом же, как о том пишет Шарль Жильяр, бернские власти пользовались хорошей репутацией, были справедливы, суровы и неподкупны)[13]. 31 марта 1723 года, воспользовавшись их отсутствием по случаю правительственного созыва, Давель во главе отряда в шестьсот человек направился в Лозанну, где обратился с речью к городскому совету, члены которого, вероломно его поддержав, сразу же известили Берн о восстании. Давель был схвачен на следующий же день и казнен 24 апреля (очевидно, что эта дата дополняет выстраиваемый Шессе символический ряд). На допросах стало известно, что с тех пор, как тридцать пять лет назад неизвестная девушка с необыкновенно прекрасным лицом, пришедшая в дом его матери в пору сбора винограда, предсказала ему великое будущее, Давель жил с верой в свое особое предназначение. Подвиг первого водуазского «патриота без родины» (по выражению Шарля-Франсуа Ландри, посвятившего ему роман) был осмыслен и оценен лишь век спустя.
Завершая очерк поэтичной похвалой Давелю, Шессе обнаруживает явную непоследовательность, обходя молчанием тот факт, что Давель был протестантом и звание майора получил за участие в разгроме армии католиков в Тоггенбургской войне (1712). Обращает на себя внимание также труднопереводимое сравнение жестов героя с боярышником — «католическим кустом», каким он виделся Прусту, майским цветком Девы Марии. Возможно, Шессе вкладывал в этот образ и воспоминание о Варфоломеевской ночи в Париже: по легенде, утром 24 августа 1572 года на кладбище Невинных расцвел куст боярышника, в чем католики усмотрели знак Божьего благословения, признания законным избранного ими кровавого пути борьбы с гугенотами. Надо думать, этот эпизод был важен Шессе в той мере, в какой он свидетельствует об относительности и обратимости религиозных символов и верований. В этой перспективе очерк может быть прочитан как попытка найти безусловный ценностный ориентир в истории родного края, преодолев тем самым его «срединность», а также восстановить связь поколений, реабилитировав «отцов».
(Очерк см. В бумажной версии.)
[1] © Jaques Chessex 1990
© Ирина Волевич. Перевод, 2020
© Анастасия Гладощук. Вступление, 2020
[2] Chessex J. Carabas. — P.: Grasset, 1971. P. 117.
[3] Цит. по: Зенкин С. Н. Жак Шессе // История швейцарской литературы. — Т.III. — М.: ИМЛИ РАН, 2005. — С. 665.
[4] Chessex J. Carabas. — P.: Grasset, 1971. P. 116.
[5] В. Д. Седельник. «Мишени» швейцарской новеллистики // Современная швейцарская новелла. — М.: Радуга, 1987. — С. 17.
[6] Одним из ориентиров для Шессе послужила книга «Портрет жителей Вале, легендарный и подлинный» (Portrait des Valaisans en Légende et en Vérité, 1965) Мориса Шаппа, которую он упоминает в посвящении.
[7] J. Chessex. Portrait des vaudois. — Saint-Amand-Montrond: Actes Sud, Labor et L’Aire, 1990. — P. 136.
[8] Ibid. P. 157.
[9] Ibid. P. 21, 214.
[10] Ibid. P. 204, 210.
[11] Ibid. P. 212.
[12] Ibid. P. 222.
[13] Gilliard Ch. Le triomphe de la Réformation dans les contrées romandes. Conquête et organisation du pays de Vaud par les bernois. Farel et la dispute de Lausanne (janvier à octobre 1536) // Guillaume Farel (1489-1565): Biographie nouvelle. — Genève: Slatkine, 1978. — P. 341.