Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 2, 2019
Название книги Джона Сэвиджа Тинейджеры (пер. с англ. А. Беляева, К. Царькова. — М.: Белое яблоко, 2017. — 630 с.) наталкивает на мысль о том, что речь в ней идет о современной молодежной культуре — рокерах, хипстерах, готах, эмо и т. д. Ведь более или менее устоялось представление о том, что молодежная культура — это продукт эпохи послевоенного бэби-бума середины ХХ века: именно тогда у нас появились стиляги, а на Западе битники, затем хиппи, затем панки — и все они были изначально тинейджерами. Однако оказывается, что «тинейджерство» как особое социальное понятие имеет давнюю предысторию, — и именно о ней и повествует книга.
До конца XIX века подростковый возраст не выделялся в общественном сознании как отдельная стадия: считалось, что из детского состояния человек сразу переходит во взрослое и переход этот ничем особым не характеризуется. И лишь затем постепенно стали понимать, что возраст после детства и до двадцати представляет собой самостоятельный — и очень важный для становления личности — период. Сэвидж считает, что зародилось такое представление где-то около 1875 года, — и в качестве первой «знаковой» фигуры, как бы это ни показалось парадоксально, называет нашу соотечественницу, Марию Башкирцеву, рано скончавшуюся, но оставившую после себя знаменитый исповедальный дневник, продемонстрировавший специфику и глубину мироощущения уже не ребенка, но еще не взрослого.
В литературу тинейджеры как носители особого сознания вошли в самом начале ХХ века благодаря Джеймсу Барри, придумавшему вечно юного Питера Пэна, и Фрэнку Бауму, автору серии книг о сказочной стране Оз. С появлением кинематографа новые визуальные и поведенческие стандарты начали задавать «культовые» киногерои: одним из первых стал Рудольф Валентино, которому подростки подражали в начале 20-х.
Ну и конечно, ключевую роль для поколенческого самоопределения играла музыка, и прежде всего джаз: в двадцатые годы диксиленд, в тридцатые-сороковые — свинг. Те, кого Сэвидж называет «свингерами», то есть поклонники этого музыкального стиля, стали вообще одним из самых заметных молодежных течений ХХ века — собственно, и отечественные стиляги 50-х по сути своей наследовали свингерам. Стоит заметить, что джаз, сегодня практически перешедший в разряд музыки академической, был тогда сугубо танцевальным — и дававшим выход буйной подростковой энергии.
Книга Сэвиджа разбита на семь частей, соответствующих семи историческим периодам — от 1875-го до 1945 года; в каждой части подробно описываются молодежные течения, зарождавшиеся в это время прежде всего в Англии, США и Германии (Франции и Италии внимания уделено значительно меньше). Тинейджеры весьма информативны: предметно-именной указатель занимает 24 страницы (мелким шрифтом). И если про бойскаутов или футуристов вы наверняка знаете довольно много, то про зутеров, джиттербагов или немецких неоязычников «Вандерфогель» — вряд ли.
В качестве опорных событий выступают здесь прежде всего две мировые войны, а также американская депрессия начала 30-х; то есть практически каждое десятилетие характеризовалось появлением новых движений — каждое новое поколение тинейджеров в меняющийся мир входило со своими мировоззренческими установками и соответствующими им вкусами и внешней атрибутикой. И конечно, ключевой всегда была протестная составляющая — новое движение рождалось как реакция на негативный опыт предшествующего поколения.
В разных странах такая реакция становилась, естественно, разной. И если в Америке после периода депрессии тинейджеры были ориентированы, скорее, на решение собственных экономических проблем, то в Германии разруха и анархия 20-х породила глобальные реваншистские настроения — и поколение, пришедшее на смену тем, кто потерпел поражение в Первой мировой войне, составило в 30-х основу гитлерюгенда. Хотя Сэвидж, надо отметить, рисует далеко не одномерную картину (фашистская Германия против антифашистской Америки) — он пишет, что после инаугурации Рузвельта подняли голову новые молодые политики фашистских взглядов и радикальные студенческие группировки слились в Американский студенческий союз. Более того: К середине десятилетия фашистская политика пришла в миллионы американских семей — через передачи католического священника Чарльза И. Коглина, который превозносил Муссолини. Сэвидж пишет о похожем социальном расколе и в Англии, где большую поддержку имел возглавлявшийся Освальдом Мосли Британский Союз Фашистов, насчитывавший к середине 1934 года около 50000 человек, причем примерно 80 процентов его членов еще не достигли возраста тридцати лет. С другой стороны, модные американские течения во время Второй мировой войны не были под тотальным фашистским запретом: одна из глав Тинейджеров носит название Немецкие свингеры и французские зазу. Свинг в нацистской Европе.
Впрочем, и это вполне укладывается в базовую «протестную» схему формирования молодежных течений, ведь и сам протест склонен порождать альтернативный «антипротест». Доминирующие гедонистические настроения американского потребительского общества 50-х породили антибуржуазный пафос тинейджеров 60-х; в свою очередь, романтические и эскапистские настроения хиппи 60-х вызвали контрреакцию — внешнюю антиэстетику и возврат к социальной проблематике у панков 70-х. Нечто похожее (хотя и не вполне аналогичное) мы могли наблюдать и в наши перестроечные 80-е — когда модной городской молодежи активно противостояли пригородные «гопники».
Книга Сэвиджа порождает естественный вопрос о соотношении стихийности и управляемости описанной динамики молодежных течений. С одной стороны, здесь, конечно же, работают некие общие, не зависящие от воли отдельных лиц или групп лиц социальные законы. С другой стороны, у каждой из вновь появляющихся тинейджерских групп присутствует ощущение того, что они сами, и никто иной, порождают собственные, отличные от диктуемых взрослым социумом законы поведения. We don’t need no education — нас не надо ничему учить! Однако дело обстоит несколько сложнее, и чаще всего именно тем или иным группам взрослого социума удается манипулировать наивными устремлениями и порывами тинейджеров в своих корыстных целях — будь то воспитание готового к самопожертвованию солдата, пламенного революционера или активного потребителя все новых и новых модных товаров.