Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 8, 2018
Вроде бы мы хорошо знаем, как устроен мир,
в котором живем. Мы поступаем рационально, понимаем, какие причины порождают
какие следствия, и способны логично объяснить суть происходящих событий. Но это
лишь на первый взгляд. Рано или поздно мы приходим к выводу, что какие-то вещи
разумному объяснению не поддаются, и пытаемся найти ответы в мистике, эзотерике
и тому подобных сферах. Впрочем, это тоже не особо помогает – и любые
загадочные феномены остаются материалом для гипотез и размышлений. Как раз их
вы и найдете в книге известного французского интеллектуала-парадоксалиста Пьера Байяра «Титаник» утонет (пер. с фр. Е. Морозовой. – М.: Текст, 2017. – 190
с.).
Название книги (во
Франции вышедшей в 2016-м) отсылает к невероятному случаю более чем
столетней давности: за 14 лет до гибели «Титаника» американский писатель Морган
Робертсон в романе Тщетность, или Гибель
«Титана» описал крушение крупнейшего в мире океанского корабля. Современный
комментарий по этому поводу мог бы звучать так: «Совпадение? Не думаю». И
действительно совпадений в деталях реального события и предшествовавшего ему
литературного описания оказывается столько, что объяснить это чистой
случайностью было бы более чем странно. Впрочем, странными выглядят и другие
объяснения: например, как пишет Байяр, сам Робертсон никогда не скрывал, что, описывая
драматическую эпопею воображаемого судна «Титан», он брал за образец катастрофу
«Титаника». Но каким образом ему удалось «заглянуть в будущее»? Этим
вопросом и задается Байяр, рассматривая все возможные
(хотя и выглядящие как абсолютно невозможные) гипотезы – от предчувствия,
предвидения и предсказания до существования параллельных миров и способности
путешествовать во времени.
Звучит, конечно, невероятно, но тем не
менее казус «Титана»/«Титаника» оказывается не единственным – в книге
разбираются несколько случаев, когда литературные описания предшествовали
аналогичным реальным событиям: от природных катаклизмов и стихийных бедствий до
современных террористических актов – как в случае с нью-йоркской трагедией 11
сентября 2001-го.
Один из наиболее убедительных примеров
пророческого текста – роман Герберта Уэллса «Освобожденный мир», опубликованный
в 1914 году: в нем автор предсказывает изобретение ядерного оружия и описывает
грядущую мировую атомную войну, приводящую к глобальной катастрофе. Пусть в
точности предвидение не реализовалось (что, безусловно, очень хорошо), но
описанный Уэллсом сценарий выглядит теперь прогнозом, который был потенциально
вполне вероятным: во всяком случае, увидеть все ключевые проблемы ХХ века в
самом его начале – это действительно фантастика, и не в смысле литературного
жанра, а в смысле трансцендентного потенциала человеческого сознания.
В качестве еще одного примера предвидения
– уже социального – Байяр приводит произведения
Франца Кафки, и прежде всего «Процесс», в котором описано государство,
обладающее теми признаками тоталитаризма, которые на практике были фактически
воплощены в некоторых политических режимах ХХ века. И в этой связи известный
каламбур «Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью» приобретает, скорее, зловещий
оттенок – ведь действительно литература здесь оказывается первичной. Пусть в
случае Кафки речь может идти скорее о предчувствии, чем о причинно-следственных
связях, но тем не менее в контекст других похожих случаев оно тоже хорошо
укладывается.
Еще одна книга, в которой речь также идет,
можно сказать, о предвидениях и иррациональности, посвящена совершенно другой
теме – анализу функционирования биржевых механизмов. Веселое введение в финансовые рынки – это опять-таки несколько
парадоксальный подзаголовок, а вот название книги немецкого финансиста Георга фон Вальвица
выглядит еще более неожиданное: Одиссей
против хорьков (пер. с нем. Татьяны Зборовской. – М.: Ад Маргинем Пресс, 2017. – 192 с.).
Одиссей тут символизирует фигуру рационального героя, принимающего важные
решения трезво, разумно, с опорой на жизненный опыт, в сложных ситуациях
грамотно взвешивая риски, – и успешно преодолевающего все трудности на пути к
цели. В современной финансовой сфере – это такой традиционный консервативный
деятель той эпохи классического либерального рынка, когда деньги были еще
инструментом для развития реальной экономики, а не самоцелью.
Сейчас же, когда этот рынок эволюционировал
до состояния, в котором финансовый сектор отодвинул производственный на второй
план, главными движущими элементами стали трейдеры и фондовые менеджеры,
руководствующиеся в своей деятельности стремлением исключительно к увеличению
прибыли (и, соответственно, личному благополучию), сопровождаемым
иррациональным эмоциональным азартом. И сложившиеся на сегодняшний день
механизмы функционирования финансов таковы, что именно эти азартные и
агрессивные «хорьки» достигают успеха. Если Одиссей все еще играет в шахматы,
то они – в покер, срывая крупный куш, например, в рамках многочисленных
хедж-фондов, выполняющих страховочные функции и с собственно производством
фактически не связанных.
И оказывается, что финансовые пирамиды
типа МММ – это вовсе не наше доморощенное средство одурачивания наивных
клиентов, а вполне традиционная, давно известная – и даже описанная в
экономической теории – схема. Но если Мавроди реализовал примитивную структуру
привлечения денег вкладчиков, то на высших этажах экономики обычно используются
формы и методы более сложные, описываемые солидно звучащими терминами, – за
которыми, впрочем, скрываются, по сути, те же чреватые рано или поздно
наступающим коллапсом пузыри. Отсюда, собственно, и регулярные глобальные
кризисы, последний из которых случился в 2008-м. То есть кризисы эти
вызываются, в сущности, не объективными причинами, а исключительно человеческим
поведением – как отдельных личностей, так и социальных групп.
Таким образом, здесь перед нами еще одно –
еще более наглядное и убедительное – свидетельство того, что человек творит,
сознательно или бессознательно, ту реальность, в которой живет. Мы
действительно создаем свой мир – только в одних сферах это объяснимо и доступно
анализу, а в других – по-прежнему остается (и, наверное, так и останется)
загадкой.