Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 4, 2017
Совместно
с радио “Свобода”
Megan
Marshall Margaret Fuller: New American
Life. — Houghton Mifflin Harcourt, 2013
Думаю, что
имя писательницы и журналистки Маргарет Фуллер ничего
не говорит широкому российскому читателю. Она писала и была знаменита не больше
двух десятилетий в середине XIX века и не оставила произведений, которые бы
сохранили свою ценность до нашего времени. Да и в Америке ее слава держится в
довольно узком кругу литераторов и интеллектуалов. Но в этом кругу она —
легендарна. Это видно из названий книг о ней: “Женщина и миф”, “Жизнь
романтической американки”, “Разные жизни Маргарет Фуллер”.
Новейшую биографию (2013) ее автор — Меган Маршалл —
назвала “Маргарет Фуллер: Новая жизнь в Америке”,
имея, очевидно, в виду новую вспышку интереса к писательнице.
Маргарет Фуллер можно сравнить с Галатеей. Но создал и оживил ее не
влюбленный художник, а любящий отец. Юрист и выпускник Гарварда, Тимоти Фуллер был знаменит своей эрудицией и домашним деспотизмом.
Томас Хиггинсон — известный общественный деятель и
литератор того времени — писал о нем: “Тимоти Фуллер
и его братья были людьми энергичными, напористыми, успешными и не имеющими
никакого представления о такте”.
Отец
заметил способности Маргарет, когда ей было три года. В это время умерла при
рождении его вторая дочь, и Тимоти возложил все свои отцовские надежды и
амбиции на маленькую Маргарет. В четыре года она читала, в шесть — прекрасно
писала и начала учить латынь. И далее расписание занятий становилось все
напряженней, а требования все выше. В девять лет Маргарет мучили ночные
кошмары, в юности — мигрени, в зрелом возрасте — приступы депрессии. Многие
знакомые обвиняли Тимоти в жестокости. Сама Маргарет писала об отце:
Он надеялся сделать меня
наследницей всего, что знал. Я — как Минерва, богиня мудрости, появившаяся на
свет из головы отца… Отец был человеком, не питавшим к женщинам
сентиментальных чувств, но он искренне верил в равные умственные возможности
обоих полов.
Маргарет Фуллер стала женщиной блистательно умной, разносторонне
образованной и восхитительно остроумной, но на редкость уродливой. Она была
полной, с нездоровой кожей и гнусавым голосом. Постоянное чтение развило у нее
близорукость, и она пыталась ее компенсировать, сутулясь при ходьбе и вытягивая
вперед шею, как цапля. В романе “Женщина в XIX веке” Фуллер
дала своей героине (своей альтер эго) шекспировское
имя Миранда. Но Миранда Шекспира покорила принца с первого взгляда, а про свою
героиню Фуллер писала:
К счастью, Миранда была
начисто лишена чар, которые привлекают льстецов. Она была сильной,
зажигательной натурой, отпугивавшей тех, кто не чувствовал ее обаяния, и
привлекавшей тех, кто его понимал.
Это
правдивое и умное объяснение не исцеляло сердечной боли. В дневнике она писала:
“Я всегда буду царствовать в мире интеллекта. Но жизнь!.. Жизнь!.. О Боже,
неужели она никогда мне не улыбнется?”
Но она
царствовала. Ей было тридцать пять лет, когда она познакомилась с Уолдо Эмерсоном — уже тогда легендарным философом-трансцеденталистом, поэтом, эссеистом, оценившим статьи и
эссе Фуллер. По его приглашению Маргарет приехала в
Конкорд и на две недели поселилась в доме Эмерсонов.
Поначалу Эмерсону гостья показалась самонадеянной и назойливой. Не
было двух более непохожих людей: Эмерсон —
сдержанный, рассудительный и ироничный; и Маргарет — шумная, артистичная и
искренняя. Но уже через несколько дней Эмерсона
абсолютно покорил едкий юмор Маргарет, который смешил его до слез, и ее
рассказы и рассуждения, которые он определил как “самые увлекательные из всех,
какие можно услышать в Америке”. “В общении с Маргарет, — писал он, —
чувствуешь себя так, словно тебя пересадили из конуры в большую комнату, где ты
расправляешь плечи, растягиваешь суставы и вырастаешь до самого своего предела.
Педагог Олкотт, в чьей школе Маргарет преподавала, и Эмерсон навели ее на мысль сделать серию платных бесед для
женской аудитории. Темы варьировались от греческой мифологии до немецкого
романтизма, но ее главной темой стала проблема женской судьбы в человеческой
истории. “Беседы” стали невероятно популярны, продолжались с 1839-го по 1844
год и завершились книгой “Женщина в XIX веке” — фундаментальной работой в
истории феминизма.
В 1846
году Маргарет решила открыть Старый Свет. Она приняла предложение издателя
газеты “Нью-Йорк трибюн” стать ее иностранным
корреспондентом.
Репутация Фуллер опередила саму путешественницу. В Лондоне она
познакомилась со знаменитой Джордж Элиот, написавшей рецензию на ее книгу; в
Париже встретилась с Беранже, и однажды, без приглашения, постучалась в дверь
дома Жорж Санд. Та приняла ее в обычном женском платье, и они провели вместе
весь оставшийся день — в нескончаемых спорах. Маргарет восхищалась смелой
француженкой, она писала: “Санд не нуждается в защите, потому что бесстрашно
следует своей природе”. Любопытно, что самой Маргарет — для того чтобы
последовать сексуальной смелости Жорж Санд — было необходимо благословение
мужчины.
И такого
мужчину она встретила перед самым отъездом из Парижа в Рим — Адама Мицкевича,
польского поэта-изгнанника, который переживал кризис в отношениях с женой, жил
с гувернанткой своих детей и собирал в Париже силы для устройства революции в
Польше. Краткий (и платонический) роман Маргарет с Мицкевичем был ее первым
опытом взаимности. Правда, поэт признался ей, что “не готов дать ей то, чего
она заслужила, — то есть всего себя”, но он понял и сформулировал главную
недостачу в жизни Маргарет: “тебе не хватает и самого секса, но, главное, —
честности признаться себе в страстном желании его иметь”.
Любви
Маргарет страстно желала и панически боялась. Эмерсон
говорил: с точки зрения мужчин, “у Маргарет слишком много пушек”. Эдгар По
писал: “Есть три категории людей: ‘мужчины, женщины и Маргарет Фуллер’”. И все же она нашла своего мужчину — за два года до
смерти, точней, до гибели.
В
бунтовавшей Италии 1848-1849 годов известный журналист Джузеппе Мазини (член триумвирата мертворожденной Республики) ввел
Маргарет в круг революционеров. Она посылала свои репортажи из осажденного
французами Рима и ухаживала в госпитале за ранеными. С Джованни Оссоли она познакомилась на площади Св. Петра.
Одна из специфически
римских историй — история любви ученой старой девы с Севера, нашедшей свою
весну в Италии с таким человеком, как Джованни Оссоли,
то есть абсолютно для нее не подходящим. Он был аристократом с прекрасными
манерами, без копейки денег, без профессии, не знавшим английского языка и
почти не читавшим книг. Она забеременела сразу, и, когда они в 1850 году
собрались ехать в Америку, их сыну было уже полтора года. Свидетельства об их
браке нет, но известно, что они купили билеты на американское торговое судно на
имя маркиза и маркизы Оссоли.
Судно
попало в шторм и налетело на мель на подходе к
Нью-Йорку, у самого Лонг-Айленда. До берега было рукой подать, и почти
все матросы спаслись, включая капитана. Но пассажиры погибли.
Литературные
друзья Маргарет после ее гибели занялись цензурой ее дневников, писем и,
главное, биографии, исключив из нее сомнительный брак. Удручающее большинство
их считало, что гибель была для нее лучше неминуемого позора, который ждал ее в
Америке. Даже Натаниэль Готорн
писал: “Судьба милосердно поместила Маргарет, ее младенца и ее клоунского мужа
на борт обреченного корабля”. Между тем во время судебного разбирательства по
поводу гибели судна выяснилось, что несколько матросов видели, как выбежавшую
на палубу Маргарет сбила в воду упавшая мачта, и ее “клоунский” муж передал
ребенка стюарду и бросился за ней в волны. Мальчик тоже утонул — вместе со
стюардом, который пытался его спасти.
Литература
и публицистика Маргарет Фуллер не пережила ее век, но
о ней можно сказать то, что она сама сказала про Жорж Санд: “Жизнь этой женщины
гораздо убедительней доказала необходимость новой интерпретации женской природы
и женских прав, чем все, что она написала”.
Sonia
Purnell Clementine: The Life of Mrs.
Winston Churchill. — Viking, 2015
Во
множестве книг об Уинстоне Черчилле историки и биографы обычно игнорировали его
жену. Клементина Хозиер, с которой Черчилль прожил 57
лет, если и появлялась в этих книгах, то вскользь — как преданная спутница
жизни. Единственная биография Клементины была написана ее дочерью Мэри Сомс, но кто поверит портрету, созданному дочерью? И вот,
наконец, полная, документированная биография, написанная известной политической
журналисткой Соней Парнелл. Книга называется
“Клементина. Жизнь миссис Уинстон Черчилль”. Рецензент Миранда Сеймур пишет в
газете “The Telegraph”:
Премьер
министр Асквит называл молодую Клементину Черчилль
“оглушающе скучной”. Его известная своей категоричностью жена считала
Клементину “черствой и дерзкой молодой особой без чувства юмора”. Адмиралу Бити — коллеге Черчилля по Адмиралтейству — Клементина,
наоборот, казалась “доброй и любезной дурочкой”. Невнимательные историки
представляли ее “тихой мышкой, чуть ли не раболепно преданной мужу”.
Новая
биография рисует портрет совсем другой женщины. Черчилль посвящал ее во все
дела, включая самые секретные; она была советником мужа во всех решениях — даже
военных, и она была одним из немногих людей, кто умел противостоять Черчиллю.
Знаменитая
невестка Черчиллей Памела Гарриман вспоминала:
“Только Клементина могла сказать Уинстону “нет”, и она говорила это часто,
часто, часто”. Эта биография показала нам женщину редкого обаяния,
женщину-дипломата, смягчавшую отношения Черчилля со Сталиным, с Рузвельтом, с
де Голлем, с королевским домом, а иногда и с собственным народом, — словом,
женщину, без которой карьера Черчилля могла бы не состояться. Книга открыла нам
глаза.
Высокая,
красивая, царственная Клементина была недостаточно безупречного происхождения
для того, чтобы стать женой будущего премьер-министра, потомка древней
аристократии, внука графа Мальборо:
Титулованный отец
Клементины не очень интересовался продолжением рода, и ее будущая мать —
сексапильная, скучающая и одинокая леди Бланш —
искала утешения на стороне. На свадьбе с Черчиллем Клементину вел к венцу не
отец, а лорд Редсдэйл — дядя, заботившийся о ней не
просто по-родственному, но по-отцовски.
Это не
остановило молодого Черчилля, потрясенного красотой и умом Клементины. После
первой встречи он писал ей: “Какое наслаждение — встретить девушку такого ума и
интеллигентности”. А после пятидесяти лет (!) брака он писал:
Женитьба на умной,
твердой, но и сложной женщине — самое блестящее мое достижение. Что может быть
великолепней, чем союз с существом, не способным на подлую мысль?
Рецензент
Эмма Мэсон назвала свою статью на сайте “History Extra” “Шесть неожиданных
свойств Клементины Черчилль”. Одним из первых автор называет отсутствие
аристократического высокомерия. В детстве Клементина знала и горе утраты (у нее
умерла любимая сестра), и отсутствие заботы (ее ветреная мать забывала кормить
детей), и бедность. И во время Второй мировой войны царственная Клементина
руководила девятью рабочими столовыми, а в дни бомбежек добровольно вызывалась
тушить на крышах зажигательные бомбы.
Вторым
“неожиданным” свойством Клементины была душевная смелость и независимость. Она
была убежденной либералкой и гневно осуждала партию консерваторов, лидером
которой был ее любимый муж. Мэсон пишет:
Их ссоры носили эпический
характер. На Даунинг-стрит приступы ярости Клементины стали легендарными.
Черчилль говорил: “В минуты ярости она похожа на ягуара, прыгающего на тебя с
дерева”. И часто просил о мире именно он. Черчилль хотел нравиться жене, тем
более, когда чувствовал ее правоту. Он называл ее шутливо: “Та, чья команда —
закон!”
В книге
Уильяма Манчестера “Последний лев” знаменитый американский историк описывает те
вихри идей, которые роились в голове Черчилля, часто приводя в замешательство
его коллег и подчиненных. И, судя по биографии Парнелл,
только Клементина решалась противостоять его невыполнимым требованиям. Недаром
начальник штаба Черчилля генерал Исмэй писал в
воспоминаниях: “Без Клементины история Уинстона Черчилля — и всего мира — была
бы другой”.
“Клементина
была секретным оружием Черчилля”, — пишет рецензент Миранда Сеймур. И далее:
Политическая карьера
требовала терпения и дипломатии, а Черчилль не был силен ни в том ни в другом.
К счастью, его жена оказалась гением дипломатии: она разъясняла
взаимонепонимания; исправляла ситуацию после его ошибочных решений или светских
“фо па”. Она давала ему советы, как себя вести в
трудных политических обстоятельствах. После катастрофы 1915 года в Дарданеллах,
в которой винили Черчилля как инициатора атаки на Галлиполи,
Клементина посоветовала ему пойти на фронт и так заставить общество простить
ему трагическую ошибку. Это был очень рискованный шаг, но он спас репутацию
Черчилля.
Клементина
мирилась с разницей своих и мужа политических взглядов, но считала себя его
политической совестью. Она добивалась от него проведения социальных реформ,
когда он был министром, и расширения прав женщин.
Биограф Парнелл, описывая Клементину с явной симпатией, не скрывает
и недостатков, которые ей приписывают. Например, многие считали ее холодной
матерью и отчасти этим объясняли то, что у четверых из пяти детей Черчиллей
была несчастливая судьба. Только младшая дочь Мэри была удачлива — именно она и
написала биографию матери. Но даже она признавала: “Для матери всегда нужды и
интересы отца были на первом месте. И на втором. И на третьем”. Невестка
Памела, жена сына Черчиллей Рэндолфа, намекала на
сомнительные поступки Клементины во время войны. Рецензент Сеймур пишет:
Клементина (вместе с Черчиллем)
якобы участвовала в сводничестве соблазнительной и веселой Памелы с
влиятельными американцами в Лондоне: журналистом Морроу
и дипломатом Гарриманом — ради получения нужных
сведений. Правда, сама Памела была искусной манипуляторшей,
и ее явно самооправдательные воспоминания — наименее убедительный источник
информации в книге Парнелл.
Брак
Черчиллей был бурным. Самыми счастливыми для Клементины были ранние годы, когда
молодой Черчилль — тогда либерал — часто шел против своего класса и даже семьи.
Клементину тех лет помнят спортивной, веселой и смешливой. И смех у нее был
“звонким — в отличие от тихих смешков Черчилля”.
Рождение
пятерых детей; смерть трехлетней дочери; требовательный эгоизм вечно занятого
Черчилля; его частое отсутствие и постоянная нехватка денег поубавили счастья в
жизни Клементины. (Кстати, мало кто знает, что годами главным источником дохода
Черчилля были его литературные заработки.)
Период
между войнами был эмоционально самым тяжелым для Клементины. Она дважды
собиралась уходить от мужа и даже завела короткий роман. Черчилль же, судя по
всему, никогда жене не изменял.
Вторая
война снова сблизила их и сплотила необыкновенно. Черчилль как-то сказал
Рузвельту, что он ничего и никогда не скрывает от жены. Рузвельт был так
поражен, что даже записал это признание в своем дневнике.
Черчилль
умер в 1965 году. На похоронах Клементина положила цветы на гроб, и ее внучка
услышала, как она тихо сказала: “Я скоро буду с тобой”. Но она прожила еще
тринадцать лет и за это время похоронила троих из своих пятерых детей.