Фрагмент автобиографии (отрывок)
Перевод Валерии Бернацкой
Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 2, 2017
Перевод Валерия Бернацкая
* * *
“Доктор
болен” я написал за шесть недель. Так как Линн роман не читала, не было смысла
спрашивать, узнала она себя или нет в Шейле Прибой, неверной жене. Во всяком
случае, Шейла — темноволосая, Линн — блондинка, а для женщины сравнение ее с
другой особой всегда вызывает сильный эмоциональный всплеск чувств. Все
женщины, за исключением Энн Грегори[1],
должно быть, признают, что белокурость и белокожесть никакой косметикой не
заменишь. Насколько могла, Линн представляла себя героиней моих книг о Малайи,
то есть белокурой, целомудренной аристократической дамой. Аристократический
аспект был особенно важен, сверх того позволял ей воображать себя писательницей,
куда более значительной, чем я. Важную роль здесь играло фамильное древо,
монополизированное ее сестрой, учительницей начальной школы, и имя леди
Шарлотты Ишервуд из Марпл-Холл[2]
было вписано туда большими золотыми буквами. Аристократическая ересь удобна
тем, кто слишком ленив, чтобы развивать способности, или с горечью осознает,
что у него их нет. Голубая кровь — отличный эрзац гениальности: для Ивлина Во
его талант значил немногим больше приглашения к сильным мира сего. Разделение
на классы — неоспоримый британский факт, и чем больше книг выходило из-под
моего пера, тем больше Линн укреплялась во мнении, что я безусловный неудачник.
Многие критики были согласны с ней. Для всех моих вымышленных героинь после
Фенеллы Краббе, бывших для жены просто манекенами, она легко придумывала
одежду. Однако ее не интересовало, как одетые ею женщины выглядят, чем
занимаются. Когда был написан “Доктор болен”, она надеялась, что роман будет
продаваться. Хватит читать “Жизнь Джойса” Ричарда Эллмана, надо публиковаться и
переходить к следующему произведению.
Джеймс
Мичи из издательства “Хайнеманн” предложил мне взять литературного агента и
посоветовал Питера Янсона-Смита. С романом под мышкой я поехал к нему на
Чаринг-Кросс. Для Янсона — агента Яна Флеминга, профессора Норткота Паркинсона[3]
и Гэвина Максвелла — я не представлял интереса, но он согласился работать со
мной по доброте душевной. Он предложил роман издательству “Хайнеманн”, там
заключили со мной договор, но с маленьким авансом, который весь ушел на
комиссионные агенту. Думаю, Янсон-Смит был хорош в своем деле, хотя я не знаю
точно, что такое хороший агент. Тогда мне казалось, что самый лучший агент тот,
кто может пристроить первый роман неизвестного писателя, но, похоже, таких
агентов днем с огнем не найти. Когда я опубликовал “Время тигра”, получил
одобрительные отзывы, и все шло ко второму изданию, агенты стали заваливать
меня письмами. Тяжелые времена я прошел один, в лучшие меня захотели
сопровождать другие. На мой взгляд, агент должен выбивать хорошие гонорары,
обеспечивать продажи за рубежом, экранизации. Все это продвигалось медленно. Не
забывайте, я собирался жить на литературные заработки.
Дела пошли
лучше, когда я прекратил иметь дело с агентами. Теперь я серьезно сомневаюсь в
ценности литературных посредников. Сам издатель, если подумать, мало чем
отличается от них. Мистер Дилли, книгопродавец, взял на продажу книгу Сэмюэля
Джонсона, и хозяина магазина не пришлось убеждать выставить книгу в витрине.
Основная троица в издательском деле — автор, типографщик и продавец с кассовым
аппаратом. В Америке эта троица может сократиться до одного человека. Молодой
писатель, отчаявшийся, что издательство опубликует его книгу, печатает ее и
затем продает на улицах. Помню, как молодой калифорниец написал интересную, но,
в представлении издателя, не коммерческую книгу, в которой персонажи комикса о
Попае[4]
становятся фигурами в библейской аллегории. Он напечатал свое произведение на
IBM и распродал копии. Продав четыреста экземпляров, он получил восемьдесят
процентов прибыли. Так ему удавалось сводить концы с концами. Позже он стал
наркоманом и умер, но это не бросает тень на саму практику. Если агенты и
издатели жаждут бестселлеров, литературе придет конец, как и кустарным
промыслам.
Когда
раскручиваются бестселлеры, издатели с гордостью перечисляют языки, на которые
они переведены. Но большое число переводов ни о чем не говорит. Задача агентов
— найти иностранных издателей, но не переводчиков, и многие переводы никуда не
годятся. Перевод книг писателей — назовем их классом 1, когда язык не несет
важной функции, может быть не плох, но переводчик, имеющий дело с писателями
класса 2, склонными к поэтическим эффектам, игре слов и языковым парадоксам,
должен быть сам хорошим писателем. Я могу читать на нескольких индоевропейских
языках и всегда прошу дать мне ознакомиться с переводом до публикации. Это
трудоемкая работа, и мало кто из агентов жаждет или способен за нее взяться, но
она необходима, если хочешь избежать грубых ошибок или перевирания текста.
Многие переводы приходится отвергать по этим причинам. В моем последнем романе
“Силы земные” приказ “ехать в Малайю и писать о фермерах, терпящих неудачи с
тракторами ДТ”, перевели на итальянский, как приказ писать о фермерах,
занимающихся оральным сексом с богословами. Уважающий себя автор никогда не
станет хвастаться количеством стран, где знают его произведения; он дотошно
проверит точность и художественную ценность каждого перевода и поздравит себя,
пусть и в преклонном возрасте, что окружен немногочисленными, но надежными
сторонниками. Агенты же продадут твой роман хоть дьяволу, лишь бы монеты
звенели. Эти ребята помешаны на деньгах.
Они —
посредники между авторами и издателями, но автору кажется, что им все-таки
ближе интересы издателя. Они могут ссориться с автором и даже отказаться от
него как от помехи, но никогда не посмеют пойти против издателя. Ходкий товар
они ставят выше произведений высокой художественной ценности, которые иногда
все же проникают в издательские списки в результате сделки: я передаю вам
безусловный бестселлер при условии, что вы издадите неприбыльную вещичку Генри
Джеймса. Идет! Агенты не очень озабочены литературными достоинствами
произведения, их вполне устраивают просто грамотно написанные книги, лишь бы их
можно было продать. Обычно более высокая критическая компетенция не требуется.
Янсон-Смит осторожно высказал свое мнение о “Докторе…” и предложил внести
кое-какие изменения. Я огрызнулся, и он отступил, понимая, что превышает свои
полномочия.
Поездка в
Лондон для встречи с ним, состоявшейся в офисе, о котором я помню только то,
что там стояла большая канистра с бензином, должна была увенчаться визитом в
Неврологический институт для взятия спинномозговой пункции. Я не пошел в
институт, боясь, что узнаю об увеличении объема белка в спинномозговой
жидкости, что могло сократить мне жизнь и не дать написать новый роман. Моя
неявка, похоже, привела к обратному результату, потому что я получил письмо от
сэра Александра Аберкромби, в котором он писал, что белок в моей спинномозговой
жидкости падает со стремительной быстротой, что дает мне шансы на жизнь. Это
вызвало не восторг, а новые страхи: теперь я с осторожностью переходил улицу.
Если, как я задумал, у меня получится засесть за длинный роман о второстепенном
поэте, живущем в уборной, боги, чтобы разрушить мои планы, могут послать мне
злокачественную анемию или быстротечную чахотку. Теперь, когда смерть от
опухоли мозга отступила, на свете осталось еще множество болезней, которые
могли привести к летальному исходу. Жизнь — вообще смертельная болезнь, но
всегда надеешься отодвинуть конец. При этом следует остерегаться того, что
можно назвать биотической спесью.
(Полностью
фрагмент автобиографии см. в бумажной версии.)
[1] Энн Грегори (1912-1990) — афроамериканская спортсменка, игрок в гольф. Ее называли “чернокожей королевой гольфа”.
[2] Полное девичье имя жены Бёрджесса — Ллуела Ишервуд Джонс; Марпл-Холл — школа в г. Марпл (Великобритания).
[3] Сирил Норкот Паркинсон (1909-1993) — британский военный историк, писатель, журналист. Мировую известность приобрел как автор законов Паркинсона.
[4] Моряк Попай — герой американских комиксов и мультфильмов, созданный художником-карикатуристом Элзи Крайслером Сегаром.