Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 10, 2017
С чем у
вас ассоциируется Бразилия? Только отбросьте ставшую крылатой фразу из фильма
“Здравствуйте, я ваша тетя” о лесах, “где много диких обезьян”.
С кофе?
Со знаменитыми карнавалами? С зажигательными танцами?
Все
так, но, уверен, почти каждый скажет: “Конечно, с футболом”. И будет прав. Ибо
бразильский футбол — это нечто особенное. Это не просто хорошая игра, это некая
разновидность искусства. Пластикой бразильцев, их умением обращаться с мячом не
обладает больше никто в мире. Они не бьются на поле, как гладиаторы, они именно
играют. Забейте нам, сколько сможете, как бы говорят они, а мы забьем столько,
сколько нужно для победы. Да, они иногда проигрывают, бывает, даже крупно (что,
правда, случается крайне редко). Порой бразильцам, как ни парадоксально, мешает
их стремление играть красиво и эффектно. Им по природе чужд практицизм, чем так
часто пользуются, к примеру, итальянцы, ближе всех подобравшиеся к бразильцам
по количеству побед в чемпионатах мира. Но независимо от результатов
бразильский футбол — это знак качества. Комментаторы всего мира, увидев мягкую
остановку мяча, который словно прилипает к ноге игрока, восклицают: “О!
Бразильская техника!”. А у бразильцев меняется поколение за поколением, а эта техника
и пластичность никуда не деваются. Во многих странах при смене поколений
случается провал, и требуются даже не годы, а десятилетия, чтобы вновь
вернуться в число сильнейших. Бразильцам же требуется пара месяцев, и они снова
одни из лучших, если не лучшие.
Как это
у них получается? Почему именно Бразилия дала миру столько великих футболистов?
Они и сами не знают. У них нет ответа. Может, гоняя с раннего детства мяч на
песчаных пляжах, они учатся технике обращения с ним? Или дело в чем-то другом?
Может, дело в национальном отношении к футболу? Говорят, чтобы понять душу
бразильца, нужно увидеть его реакцию на мяч, влетающий в ворота противника.
Говорят, в Бразилии нет ни одного человека, который бы хоть раз в жизни не
ударил ногой по футбольному мячу. Говорят, в Бразилии не найти людей, не
знающих футбольных правил. В небольших городках по случаю приезда известной
команды закрываются лавки, жизнь словно замирает, устраиваются “внеочередные”
выходные дни, а заключенных выпускают из тюрем посмотреть футбол. Когда же
национальная команда проигрывает, грустит не только бразильская “торсида” — вся
страна погружается в траур. Горюют после поражения своих команд болельщики всех
стран, но в Бразилии, где футбол — это всепоглощающая страсть, почти религия,
любое поражение воспринимается как трагедия.
Мы
узнали бразильский футбол в 1962 году, когда сборная СССР поехала в Чили на
чемпионат мира. По телевизору его не показывали, но фамилии Сантоса, Жильмара,
Беллини, Диди, Вава, Загало, Гарринчи и Пеле стали известны мгновенно. Что они
делали на поле, как играли и как забивали, мы увидели через много лет, когда
нам стали доступны съемки тех матчей. А тогда их имена были просто легендой.
Никто не видел этих футболистов, но имена знали все, и все в один голос
говорили, поднимая большой палец вверх: “Ну бразильцы… Это волшебники!”.
“Сухой лист”, например, в Бразилии стали применять еще тогда. Это теперь таким
ударом никого не удивишь, а в 50-е годы он был подвластен лишь бразильцам. В
том же, 62-м году, они, ко всему прочему, поразили мир и своей тактической
расстановкой 4-2-4, когда все играли по старинке “дубль В”[1].
А тренировал их команду Висенте Феола, сам никогда в футбол не игравший. Кто
еще мог себе такое позволить? Только Бразилия. И они стали чемпионами мира, и
повторили свой успех в 1962 году, а потом и в 1970-м. С тех пор повторить
победный успех им долго не удавалось, но из года в год они были среди
сильнейших, и матчи с их участием неизменно вызывали необычайный ажиотаж. Снова
чемпионами они стали в 1994 и в 2002 годах.
Судьбы
бразильских звезд складывались по-разному. Пеле довольно рано занялся
предпринимательской деятельностью. В 1966 году, когда я еще ребенком поехал с
родителями на чемпионат мира в Англию, в витрине спортивного магазина на
Пикадилли я увидел бутсы “Пеле”, одну из моделей знаменитой фирмы “Адидас”. (У
нас о таких бутсах тогда можно было только мечтать — там шипы ввинчивались в
гнущуюся пластмассовую подошву, а у наших прибивались к толстенной подошве
гвоздями.) Уже тогда Пеле использовал свое имя, делая на нем бизнес, оставаясь
при этом еще много лет действующим игроком. И сегодня Эдсон Арантис ду
Насименту вполне успешный бизнесмен. А вот его партнер по сборной Гарринча, или
Манэ, как называла его вся Бразилия, уйдя из футбола, умер в нищете и был всеми
забыт, хотя буквально за несколько лет до смерти вся страна носила его на
руках. Рассказывают, как однажды, находясь в зените славы, он шел, преследуемый
толпой мальчишек, по Рио-Де-Жанейро и увидел два бара на противоположных
сторонах улицы: в одном яблоку было негде упасть, а в другом было пусто. Манэ
вошел в пустой бар, прекрасно понимая, что его выбор сделает хозяина этого
заведения безбедным на многие годы. Так и случилось. Гарринча попросил
“кафезиньо”, выпил, расплатился, похлопал хозяина по плечу и вышел, не сказав
ни слова. Через мгновение бар был забит до отказа, а хозяин, не веря своему
счастью, прибивал к стене стул, на котором только что сидел всеобщий любимец,
великий футболист.
Их
много в Бразилии, волшебников мяча, в творческой игре которых отражается душа
бразильского народа, его стремление превратить любимую миллионами игру в
праздник, сродни карнавалу. (А в том, что касается карнавалов, бразильцы
сильны, как никто.) Помимо уже названных, это Тостао, Эду, Жерсон, Зико,
Сократес, Ромарио, Кака, Рональдиньо, Роберто Карлос, Роналдо, Неймар и
много-много других… Их, по меньшей мере, сотни. Это мы с трудом набираем
двадцать игроков в сборную, а в Бразилии хороших футболистов столько, что в
пору создавать под них вторую, третью или четвертую сборные.
В свете
нынешнего положения российского футбола в мировой табели о рангах история игр с
виртуозами мяча выглядит вовсе не так страшно, как могло бы казаться.
Проиграв
им в 1962 году на чемпионате мира в Чили 0 : 2 и в 65-м накануне лондонского
чемпионата мира в товарищеском матче в Москве 0 : 3, мы как бы расписались в
полной своей несостоятельности (а ведь советский футбол тех лет был значительно
сильнее нашего нынешнего). Однако на счету нашей сборной были и победы над
бразильцами, особенно ценен выигрыш в финале Олимпийского турнира 1988 года в
Сеуле (2 : 1), правда на олимпиадах страны-участницы выставляют не национальные
сборные, а олимпийские, куда не могут входить игроки главной команды страны,
что отчасти принижает значимость победы, но в истории остаются лишь результаты,
а кто их добивался — это уже дело десятое.
И
совсем особняком стоит выигрыш нашей сборной на знаменитом стадионе Маракана в
1980 году, пусть это была и товарищеская встреча. Через несколько лет после
нее, беря интервью для журнала, издаваемого агентством печати “Новости” в
Бразилии, у одного из героев того матча Федора Черенкова, я спросил: “Что для
вас значил гол, забитый бразильцам на знаменитой Маракане?” — “У каждого
футболиста всегда есть своя мечта, — ответил Черенков, — кто-то спит и видит
себя игроком ‘Спартака’, кто-то — национальной сборной. А я с детства мечтал
сыграть на Маракане против бразильцев. И вот моя мечта сбылась. А уж забить там
гол… — об этом даже подумать было невозможно…”
[1] Данная расстановка (3-2-5) называется «дубль-В» по той причине, что при взгляде на нее сверху можно увидеть букву «W», которая образуется игроками как обороны, так и атаки.