Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 6, 2016
Совместно с радио “Свобода”
Eric Schlosser Command
and Control: Nuclear Weapons, the Damascus Accident, and the Illusion of Safety. — Penguin Press, 2013
25
января 1995 года в 9:30 утра президенту Борису Ельцину сообщили, что 4 минуты
назад со стороны Норвежского моря выпущена ракета, которая движется в
направлении Москвы. По техническим признакам она походила на ракеты типа “Трайдент”, запускавшиеся с американских подлодок. Для
принятия решения у Ельцина было 6 минут. Через несколько минут стало ясно, что
ракета не дойдет до территории России, и тут же выяснилось, что ракету
запустили норвежцы для изучения северного сияния. О запуске (правда, без точной
даты) они заранее предупредили российское посольство, но эта информация по
неизвестной причине до военного командования не добрела.
В
книге Эрика Шлоссера “Обладание и контроль: ядерное
оружие, дамасский инцидент и иллюзия безопасности” приводятся десятки
критических моментов, подобных описанному. Например,
случай 1980 года на военной базе у города Дамаска (штат Арканзас), где
происходила проверка ракеты “Титан II”:
Девятнадцатилетний механик Плам
увидел, как четырехкилограммовая стальная гайка выскользнула из-под его
гаечного ключа в щель между платформой и корпусом ракеты, пролетела 24 метра,
ударилась об основание ракеты и потом — рикошетом — о корпус. Все происходило
словно в замедленной съемке. Горючее ударило из пробоины, как вода из
брандспойта. И Плам сказал в пространство: “Парень,
это худо”.
Ракета
“Титан” за секунду превратилась в неостановимую бомбу замедленного действия. А
она была мощнее всех бомб, сброшенных во время Второй мировой войны, вместе
взятых, включая обе атомные. Базу быстро эвакуировали, а на следующий день
произошел взрыв. Но не ядерный, поскольку сработала
система безопасности. Взорвалось ракетное топливо — смесь горючего с
окислителем.
Начиная с 1945 года произошли сотни
инцидентов с атомным оружием. Были реальные угрозы: в 1948-м,
когда Советский Союз пытался установить контроль над Берлином, Трумэн послал в
Англию бомбардировщики, готовые к применению ядерного оружия в защиту Западной
Европы. В 1956-м Хрущев угрожал ракетами Лондону и Парижу, если Англия и
Франция не уйдут из Египта. В 1962-м — Карибский кризис. В 1969-м Никсон,
разыгрывая так называемую теорию сумасшедшего, посылал самолеты с водородными
бомбами летать вдоль берегов Советского Союза — чтобы склонить лидеров
Северного Вьетнама к мирным переговорам. Однако Шлоссер
пишет:
Опаснее всего были случайности: просчеты, непонимание,
несчастные случаи, неисправности. Бомбы сбрасывали по ошибке, на самолетах
начинались пожары, взрывались сами ракеты, компьютеры давали сбои, люди делали
неверные заключения. Даже в период холодной войны вероятность случайностей была
больше вероятности сознательных акций.
В
1958 году водородная бомба “Марк-6” выпала из самолета по ошибке механика и
приземлилась на заднем дворе дома в Северной Каролине. Ядерного заряда в ней не
было, поэтому она убила только множество кур и оставила большой кратер. В
1960-м система раннего предупреждения приняла за запуск советской ракеты восход
луны над Норвегией, а в 1979-м диспетчер принял за запуск ракеты учебную игру
на экране компьютера. Во время ложной тревоги 1980 года причиной войны чуть не
стал дефектный компьютерный чип стоимостью в 47 центов.
В
книге “Обладание и контроль”, где собрана вся сегодняшняя информация об истории
ядерного соперничества, Шлоссер делает неприятный для
американских либералов выбор героев. Он считает героями не противников атомного
оружия, а тех политиков и военных, кто, понимая риск, связанный с этим оружием,
делал все возможное, чтобы оно, как он пишет, “не взорвалось нам в физиономию”.
И это люди, крайне непопулярные среди либералов: генерал Кёртис
Лемей (противник “лимитированной войны”), министр
обороны периода Вьетнамской войны Роберт Макнамара и
президент Рональд Рейган. Лемей создал эффективный
контроль над авиацией. Макнамара обеспечил точную
систему раннего предупреждения. Рейган был инициатором сокращения ядерных арсеналов.
Одна
из главных тем книги Шлоссера — гонка ядерного
вооружения, инициативу которой автор приписывает исключительно Америке.
Ядерное оружие стало главным элементом военного планирования
во время правления Эйзенхауэра, который считал, что это поможет уменьшить
военный бюджет, вышедший из-под контроля. К тому же правительство Эйзенхауэра
верило, что могучий атомный арсенал Америки сможет заранее сковать советскую
агрессивность и стать залогом мира.
Масла
в огонь подлил Кеннеди в 1960 году, обвинив правительство Эйзенхауэра в
создании разрыва в ракетном арсенале, то есть в отставании Соединенных Штатов
от Советского Союза. Возможно, причиной стала ошибка разведки: по их данным у
Советского Союза была чуть ли не тысяча межконтинентальных баллистических ракет.
На самом деле в 1961 году их было 16. В 62-м их стало уже 36, а у США — 203.
Всего же единиц ядерного оружия в 1962 году у Советского Союза было 3300, а у
США — 27 000.
Думаю,
Шлоссер, приписывая лидирующую роль в этой гонке
Америке, недооценивает состязательный азарт советского руководства. Правда,
важное различие было в том, что население СССР пребывало в спокойной
уверенности в превосходстве русского оружия, а американцы подгоняли своих
лидеров страхом.
Опасность была больше воображаемой, чем реальной. Советский
Союз не обладал арсеналом, достаточным для ядерной войны. К тому же не было
никакой гарантии, что оружие и тех и других будет действовать так, как оно
задумано. При Кеннеди проверочная комиссия установила, что у 75 % ракет “Полярис”, запускаемых с подлодок, взрывные устройства не
срабатывают. Такой низкий процент годности плюс преувеличение советского
арсенала толкали американских военных наращивать свой арсенал, что, в свою
очередь, заставляло советских лидеров их догонять. И к началу 70-х годов, когда
американцы уже излечились от паранойи, мир стал гораздо опаснее, чем в годы
проведения массовых учебных тревог и рытья противоатомных убежищ.
Шлоссер
так уверен в лидирующей роли Соединенных Штатов, что даже кампанию Жданова по
уничтожению искусств, не вписавшихся в советские рамки, считает копированием
внутренней политики Америки, где в том же 1946 году начала действовать
“Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности”.
Обижает. В этом деле Сталину и Жданову вряд ли были нужны примеры.
“Холодные
войны бывали в истории и раньше. Это принятый способ получать геополитические
выгоды без войны реальной, — пишет рецензент книги Луис Менанд.
— Еще Людовик XIV вел такие войны против своих соседей”. И далее:
Особенность американской холодной войны — атомная бомба,
точней, не она сама, а ее идея — символ полного уничтожения. Эта идея усиливала
антагонизм, увеличивала ставки в политической игре. Возможно, бомба
предотвратила войну между супердержавами, но она не предотвратила войн на их
окраинах: в Корее, Вьетнаме, Никарагуа, Афганистане, где погибли миллионы. И
теперь некоторые маленькие страны имеют ядерное оружие, что умножает
вероятность если не сознательного его применения, то случайного, — вероятность,
которая в дальней перспективе становится
неизбежностью.
Однако
другой рецензент — профессор-политолог Рассел Мид —
смотрит на наши перспективы не с такой безнадежностью.
Читать
у Шлоссера о риске ядерных инцидентов очень
увлекательно, — пишет он, — и, конечно, Шлоссер прав,
считая, что чем меньше ядерного оружия, тем меньше опасность. Но нельзя
забывать, что после 1945 года ни одна страна не допустила ядерного взрыва — ни
случайного, ни намеренного. Во многих инцидентах дело спасала удача (или высшее
вмешательство), но немалую роль сыграла человеческая предусмотрительность, или
мудрость, или мастерство. Вот они-то нам и понадобятся в грядущие годы.