С главным редактором издательства “Фельтринелли” Альберто Ролло беседуют Джулия Дзанголи и Анна Ямпольская. Перевод Анны Ямпольской
Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 3, 2016
Перевод Анна Ямпольская
Джулия
Дзанголи, Анна Ямпольская. Ваша жизнь на протяжении многих
лет связана с “Фельтринелли”, которое занимает среди
итальянских издательств совершенно особое место. “Фельтринелли”
— это и книги, и популярнейшая сеть книжных магазинов (по наличию или
отсутствию вашего книжного можно судить о размерах итальянского города), наконец,
“Фельтринелли” — это философия и образ жизни… Что,
на ваш взгляд, делает издательство “Фельтринелли”
уникальным? Каким вам видится его будущее?
Альберто
Ролло. Группа “Фельтринелли” действительно объединяет разные производства,
которые со временем становятся все более разнонаправленными и которые, тем не
менее, воспринимаются как части единого целого. Разумеется, в первую очередь
это издательство и книжные магазины, но теперь еще и телеканал (LaEffe TV), и сеть магазинов-ресторанов (Red). Кроме того, нельзя не упомянуть о фонде “Фельтринелли”. Фонд существует уже шестьдесят лет, но
сегодня он наконец-то играет важную роль на международной арене — проводит
исследования и научные конференции. “Фельтринелли”
всегда мыслило себя в международном масштабе, например, последние десять лет мы
активно работали в Испании, приобрели крупное издательство (“Анаграма”) и сеть книжных (“Ла Сентраль”).
Издательство “Фельтринелли” в полной мере ощущает
открытость политики группы, стремление двигаться в разных направлениях,
учитывает и отражает это в собственной деятельности — в выпускаемой продукции,
в сложной сети рабочих взаимосвязей, в усилиях по поддержанию высокого
интеллектуального уровня и успешной деятельности на рынке, обусловленных
многообразием поставленных целей. Будущее “Фельтринелли”
в этом: во взаимообогащающем соединении различных
направлений производства, в рождаемой ими центростремительной силе.
Д.
Д., А. Я. На что делает упор ваше
издательство: на книги итальянских или зарубежных авторов? Какие страны
представлены в первую очередь? Можно ли говорить о продуманной издательской
политике или выбор определяется конкретной ситуацией, вкусом, наитием?
А.
Р. Мы уделяем
равное внимание итальянским и зарубежным авторам. В истории издательства было
четыре волшебных года, с 1958-го по 1962-й, когда каталог стремительно
пополнялся новыми именами и названиями произведений, представляющими всемирную
литературу на самом высоком уровне. Если вспомнить о том, что издательство было
основано в 1956 году, когда работать было намного труднее, подобная полнота и
богатство кажутся совершенно невероятными. Стремление отыскать таланты,
отличавшее издательство в те годы, в полной мере сохраняется и сейчас.
Естественно, у нас есть свои предпочтения (например, латиноамериканская или
немецкая литература), но “Фельтринелли” всегда
обращало внимание и на другие страны (Норвегия Кнаусгорда,
Венгрия Эстерхази, Америка Ричарда Форда, Бельгия Хюго Клауса). Издательская политика совпадает с сетью
отношений, которые “Фельтринелли” сумело со временем
создать в Европе и во всем мире. То же самое можно сказать об итальянских
писателях: важно заметить “нужного” автора в “нужный” момент, подчеркнуть его
стремление держаться в мейнстриме или, наоборот,
спутать карты и пойти против течения.
Д.
Д., А. Я. Как
лично вы выбираете “правильные” книги? Вы доверяете интуиции или маркетингу?
Знаете ли вы заранее, будет книга продаваться или нет? Кто ваши любимые авторы?
А.
Р. Мы не знаем
заранее, какие из выбранных нами книг “правильные”, главное, что все наши книги
— результат сознательного отбора. Со мной работает команда опытных
профессиональных читателей. Все, что они сочтут ценным, рассматривается и
оценивается. Если книга меня заинтересовала, для меня важно провести некоторое
время с ее автором, понять, о чем он думает, к чему стремится. У качественного
произведения есть все шансы продаваться на рынке, хотя правильнее говорить о
разных степенях проникновения на рынок. Под рынком я понимаю читательское
сообщество, а не просто пространства, на которых водятся “клиенты” и которые
нужно завоевать. Чем больше мы будем заботиться о читателе как об идеальном
рабочем партнере, тем лучше мы будем работать.
Д.
Д., А. Я. Мало кто из итальянских писателей по-настоящему популярен в
России. Возможно, потому что им приходится конкурировать с другими зарубежными
авторами — американцами, англичанами, немцами, французами… Особняком стоит,
пожалуй, энциклопедист Умберто Эко… Зачастую
современная итальянская литература кажется русскому читателю грустной,
невротической, сосредоточенной на мелких переживаниях, неспособной рассказать
историю с большой буквы. Что вы об этом думаете?
А.
Р. На расстоянии
видишь все через фильтры, зачастую обусловленные предрассудками или крепко
укоренившимся мнением, — заставить отказаться от них очень трудно. Известно,
например, что в Америке итальянская литература — это проза, рассказывающая о
мафии, спагетти и тосканском вине. Этим объясняется и успех Роберто Савьяно, хотя масштаб Савьяно и
ценность его свидетельства выходят далеко за рамки рассказанных им историй.
Итальянцы пишут “мелкие” истории? Я бы так не сказал. Достаточно вспомнить
эпическую и лирическую мощь Маурицио Маджани, искусное постмодернистское письмо Алессандро Барикко, громкий литературный дебют режиссера
Паоло Соррентино, сицилийские саги Симонетты Аньелло Хорнби, семейные истории Кристины Коменчини,
успех таких молодых писателей, как Джузеппе Катоццелла,
Паоло Ди Паоло и Марко Миссироли.
В них столько жизни, столько свежего воздуха, ясного понимания того, как
устроен мир. Возможно, за рубежом больше нравится жанровая литература, к
которой относятся книги такого замечательного писателя, как Камиллери.
Эко — это отдельная история.
Д.
Д., А. Я.
История издательства “Фельтринелли” связана с романом
Пастернака. Какое место отведено в вашем каталоге русским авторам? Заметен ли в
Италии интерес к классической и современной русской литературе?
А.
Р. Пастернак и
“Доктор Живаго” до сих пор являются важной частью европейской истории и истории
нашего издательства. Это настоящее классическое произведение. В шестидесятые
годы мы много печатали русских: заметный след оставили, например, “Красное
дерево” Бориса Пильняка и “Пядь земли” Григория Бакланова. В 1977 году вышла
книга Венедикта Ерофеева “Москва-Петушки”, ставшая
культовой и постоянно переиздающаяся. В серии “Классика” есть книги Пушкина,
Гоголя, Достоевского, Толстого, Тургенева. Великая русская литература
присутствует в нашем каталоге, было бы непростительно ее не печатать. Нам
сложнее найти точки соприкосновения с современной прозой. Лично я прекрасно
помню произведения такого выдающегося писателя, как Трифонов, к которому, на
мой взгляд, стоит вернуться — и у нас, и в России. В любом случае, мы, как и в
прошлом, интересуемся современной русской литературой и пристально следим за ней.
Д.
Д., А. Я.
Каким вам видится современный итальянский читатель? Италия — страна литературы
или в большей степени телевидения? Престижно ли читать, быть в курсе последних
новинок?
А.
Р. Сегодняшний
читатель не отличается от вчерашнего. Нельзя сказать,
что созрело нечто новое, что мы сделали шаг вперед. Безусловно, у самых молодых
чтение теперь связано со стимулами, которые они получают в социальных сетях, и
все же чтение — занятие, требующее уединения, сосредоточенности и даже отрыва
от мира. Только так человек находит себя, иначе и быть не может. Телевидение
постепенно теряет вес. Скорее, нужно говорить о конкуренции с другими
технически передовыми видами медиа. Впрочем, хотя внешне может показаться, что
традиционное чтение сдает позиции, процесс чтения как таковой не меняется.
Изменился путь, приводящий людей к чтению книг. В этом смысле ситуация
радикально изменилась: молодежь приходит к знаниям, к получению удовольствия от
чтения новым путем — нам еще мало о нем известно. “Фельтринелли”
с любопытством следит за переменами. Эпоха бумажной книги ни в коем случае не
закончилась, но важно смотреть дальше, постоянно отслеживать происходящие
изменения. Все-таки издатели — посредники в мире культуры, они сохранят за
собой эту роль и в будущем.
Д.
Д., А. Я. В России
сейчас популярна документальная проза: мемуары, тревелоги
и т. д. А какие литературные жанры пользуются наибольшим успехом в Италии?
А.
Р. Наибольшей
популярностью пользуется художественная проза, большой шаг вперед сделала
детская литература. С нее начинают знакомство с миром литературы наши новые
читатели… Что касается нон-фикшн, интерес к нему упал — как к научным, так и
к популярным книгам. Новости, научную информацию, критическую оценку текущих
событий проще найти в интернете.
Д.
Д., А. Я. Вы не
только редактор, но и переводчик с английского. Что подтолкнуло вас заняться
переводом? Поскольку вы переводили американцев, еще один вопрос: можно ли
говорить о заметном влиянии американской литературы на современную итальянскую
прозу? Зачастую молодые прозаики выбирают строгий, минималистский стиль,
простой синтаксис, избегают метафор.
А.
Р. Переводом я
занимался много лет назад, сейчас у меня на это нет времени. Я переводил
Джонатана Коу, Стивена Миллхаузера,
Этана Канина. Все эти авторы мне очень дороги. Я начал переводить, чтобы ближе
познакомиться с англо-американской литературой, которая интересовала меня
больше всего и которой я теснее всего занимался. Впрочем, я переводил
эпизодически, это не имело ничего общего с упорной, искусной и порой волшебной
работой настоящих переводчиков.
Что касается американского
влияния, сильнее всего оно ощущалось в девяностые годы. Сейчас оно ослабло;
наоборот, итальянские писатели все больше погружены в родной язык, стараются
использовать его богатства, которыми, естественно, мы отчасти обязаны
неизбежным и обогащающим нас последствиям миграционных процессов.
Д.
Д., А. Я.
Что помогает сориентироваться на итальянском книжном рынке? Журналы?
Литературные премии? Книжные рейтинги? Читательские блоги?
А.
Р.
К сожалению, все сложнее опираться на журналы, игравшие до девяностых годов
огромную роль (прежде всего — журнал “Линеа д’Омбра”, который основал Гоффредо
Фофи и в котором я тоже сотрудничал). Стоит обратить
внимание на некоторые премии, например, на премию Кальвино,
обращенную к молодым писателям. Кроме того, существуют школы литературного
мастерства. Как не упомянуть туринскую Школу Холдена? Это настоящая кузница талантов. Среди сетевых
изданий объединяющую роль сыграл, прежде всего, журнал “Нацьоне
индиана”. Впрочем, чтобы разобраться в итальянской
литературе, лучше знакомиться с ней непосредственно. Это требует ресурсов и
времени, зато так можно составить верное представление о происходящем. Дверью,
открытой между нашими странами, является премия “Радуга”, проводимая при
поддержке ассоциации “Познаем Евразию”.
Д.
Д., А. Я. Каким вам видится современный
итальянский театр? За какими авторами и событиями вы следите?
А.
Р. Сегодня наша
театральная сцена исключительно разнообразна. Много новых авторов, а главное —
заметна тяга к экспериментам. Достаточно вспомнить успех “Леманской
трилогии” Стефано Массини,
поставил которую Лука Ронкони. Восьмидесятые и
последующие десятилетия подарили нам визуальные эксперименты театра “Общество
Рафаэля Санти”. Нельзя не сказать о полном жизни неаполитанском театре — Аннибале Руччьелло, Энцо Москато, Энрико
Янньелло, Антонио Лателле.
Без всего этого трудно понять причины международной славы актера и режиссера
Тони Сервилло и его “Дачной трилогии”, объехавшей
весь свет и имевший успех в Москве. Как обойти вниманием эксперименты Эммы
Данте в сфере драматургии и режиссуры? А еще монологи Марко Паолини,
опирающиеся на наследие Дарио Фо
и идущие дальше. Одним словом, театр бурлит, здоровое стремление к
экспериментам заражает молодые театральные компании.
Д.
Д., А. Я.
По вашему мнению, откуда в наше непростое время черпает силы итальянская
культура?
А.
Р. Отовсюду. Я в
этом отношении оптимист. Мы тесно связаны между собой, и двадцать лет режима
Берлускони не сумели порвать эту связь. Время действительно сложное, но мы не
можем пожаловаться на отсутствие талантов и желания двигаться вперед. Что нужно
сегодня итальянской культуре? Больше опираться на чувство сообщества, на нашу
взаимосвязь, чем на политическую стратегию. У нас много скрытых ресурсов. Несколько
лет назад я побывал в Венето, в Антикоррозийном
центре Марио Брунелло в Кастельфранко [1]
и был потрясен тем, насколько богатой может быть культурная жизнь провинции. По
сути, вся Италия — бескрайняя провинция, а у каждой провинции свое лицо, свои потребности.
Логика культуры больших городов действует у нас лишь до известной степени. Нам
нужно повернуться лицом к мирам, пытающимся выразить самих себя.
Д.
Д., А. Я.
Что вы думаете об электронных книгах? Вытеснят ли они бумажные книги или
бумажные и электронные книги будут сосуществовать?
А.
Р. Как я
говорил, будущего не надо бояться. Пока что на электронные книги даже в
странах, где они пользуются наибольшей популярностью (США), приходится не более
10 % рынка. Причем скорость распространения электронной книги замедляется. В
Италии эта цифра никогда не превышала 5 %. Впрочем, независимо от процентов и
сегодняшней ситуации главный вопрос не в том, будет ли вытеснена бумажная
книга. Этого не произойдет еще много лет, вероятно, нам всегда нужна будет книга
в традиционной форме. Главный вопрос — вопрос времени. Количества времени,
которое мы тратим на получение информации, знаний, удовольствий. Мы все
научились находить их в сети, причем в сети разворачиваются процессы усвоения,
посредничества, производства, предполагающие новый способ создавать и усваивать
культуру. Мы отдаем этим процессам огромную часть нашего времени, неизбежно
отнимая его у традиционного чтения. Сегодня для нашей культуры характерно, что
мы слушаем арию Моцарта или лекцию ученого по интернету. И это никоим образом
не обедняет наше образование и мир бумажной книги — наоборот. Тем не менее мы вкладываем в общение с интернетом свое время.
Будущее зависит от того, сколько времени мы сможем тратить в одной и в другой
сфере, от того, что мы будем в них искать. Технологии и создаваемое ими будущее не враги. К каким конкретным целям нам следует
стремиться, решат посредники в сфере культуры, издатели будущего.
Д.
Д., А. Я. После
занятия художественным переводом вам не захотелось писать самому?
А.
Р. Каждый должен
заниматься своим ремеслом. Мое — выпускать книги. В
любом случае я не думаю, что художественный перевод подталкивает к
писательству. Это два разных мира. Настоящий переводчик — писатель, живущий
внутри переводимого автора.
[1] Культурный центр, где проводят выставки, концерты, презентации и т. д. Название центра объясняется тем, что он расположен в бывшей автомастерской, одновременно оно несет метафорический смысл. (Прим. — Д. Д., А. Я.)