Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 6, 2015
Несколько
экстравагантная житейская мудрость гласит, что без необходимого обойтись легко,
а без лишнего — трудно. Книгу француза Филиппа Перро Роскошь (пер. с фр. Аллы Смирновой. — СПб.: Издательство Ивана
Лимбаха, 2014. — 288 с.) можно считать развернутым социально-историческим
анализом этого парадокса. Хотя книга снабжена подзаголовком “Богатство
между пышностью и комфортом в XVIII-XIX веках”, однако авторская рефлексия на
тему роскоши позволяет выйти далеко за рамки обозначенного периода.
В
смысле чисто прагматическом роскошь не только не функциональна, но скорее,
напротив, антифункциональна: многие вещи, оцениваемые
как “роскошные”, служат вовсе не повышению уровня комфорта, а являются в первую
очередь наглядным подтверждением социального статуса их владельца. И связано это прежде всего с традиционно складывавшимися законами
социальной иерархии, согласно которым правящие круги и классы должны были неким
образом подтверждать свое право на власть при помощи проявлений внешней
пышности. Иначе говоря, роскошь была прежде всего
обязательным атрибутом высших слоев
общества, наглядным образом свидетельствовала об “избранности” тех, кто ею
пользовался, — избранности в смысле не “демократической”, а аристократической:
для придворных высокого ранга (не говоря уже о наследственной аристократии)
роскошь представляла собой не столько право, сколько обязанность.
В
новые времена ситуация изменилась: в нынешних демократических обществах само по
себе благородное происхождение (да и образование) отнюдь не гарантирует
высокого места в социальной иерархии. Однако демонстративные проявления роскоши
вовсе не исчезли — а порой выглядят даже более демонстративно. Дело в том, что
диаметрально изменилась функция роскоши: если в традиционных обществах роскошь
была атрибутом социального положения,
то теперь она превратилась в инструмент
достижения этого положения. Прежде роскошь выступала как следствие высокого
социального статуса; теперь же она все чаще становится его причиной. И уже не
удивляет реклама “элитного” жилья “для аристократов”, адресатом которой
являются вовсе не “аристократы” (которых как таковых давно нет), а прежде всего
нувориши.
В том же “Издательстве Ивана
Лимбаха” вышла книга Давида Зильбермана Православная этика и материя коммунизма
(пер. с англ. Е. Гурко, под ред. С. А. Семенова. — СПб., 2014.
— 256 с.). Как название, так и проблематика этого философского труда
совершенно определенным образом отсылают к классической работе Макса Вебера
“Протестантская этика и дух капитализма”: Зильберман
последовательно показывает органическую связь православной (и прежде всего
византийской) религиозной традиции с практической реализацией социальных
проектов советского времени. Конечно же, все мы знаем, что в
СССР религия оценивалась как сфера идеологически враждебная, с которой велась
реальная борьба на вытеснение и уничтожение; однако в неких фундаментальных
основаниях Зильберман обнаруживает (и доказывает)
логически непротиворечивую связь между российской православной традицией и
марксистскими коллективистскими проектами, направленными на совместную
деятельность, цель которой — преобразование мира на принципах неких высших
идеалов.
Зильберман, эмигрировавший из СССР в 1973
году, принадлежал к московскому философскому кружку, который занимался как
теорией (логикой и методологией), так и попытками практического анализа
общества на базе конкретных социологических исследований (он был аспирантом
Юрия Левады). Конкретную социологию разгромили в Советском Союзе в 1972-м, и
это, видимо, окончательно подтолкнуло Зильбермана к
эмиграции. Тем не менее вместе со своим коллегой,
автором “Зияющих высот” Александром Зиновьевым, он считал Советский Союз вполне
жизнеспособным социальным проектом и вовсе не прогнозировал его исторического
конца. И нужно сказать, что, несмотря на радикально изменившиеся российские
реалии — прежде всего замену государственного коммунизма на государственное же
православие, — стоит обратить внимание на эту книгу, в которой можно увидеть
попытку выявить базовые черты российского “коллективного бессознательного”.
И
еще одна “социальная” книга данного обзора — это очередной труд Славоя Жижека Накануне Господина: сотрясая рамки (пер.
с англ. А. Ожиганова,
Е. Савицкого, Д. Семилуцких, И. Левиной. — М.: Издательство “Европа”, 2014. —
280 с.). Издатели “Европы”, публикующие “с колес” все, что в последние
годы пишет этот словенский философ, и на этот раз сработали оперативно: русский
перевод вышел осенью того же года, что и английский оригинал. Жижек, как
обычно, “держит руку на пульсе” актуальных политических тенденций, и исходной
точкой для его размышлений стал в этой книге заметный подъем левого движения в
Европе. Как обычно, Жижек включает в свои философские
построения отсылки к популярным жанрам искусства, на этот раз — к кино
(размышления о режиссере Эрнсте Любиче и о фильме
“Темный рыцарь: Возрождение легенды”), и, как обычно,
эти отсылки служат иллюстрациями к парадоксам того же “коллективного
бессознательного” — то есть Жижек по-прежнему занимается тем, что в аннотации к
книге названо “политическим психоанализом”.
Основной
парадокс, который, по мнению Жижека, мешает успехам
нынешних левых, — это противоречие между их эгалитарными целями и необходимыми
для достижения этих целей “тоталитарными” средствами, требующими делегирования
полномочий единому Вождю, или “Господину”: “Такая фигура Господина нужна в
кризисных ситуациях. Его задача состоит в том, чтобы провести подлинную границу
между теми, кто хочет, чтобы и дальше все продолжалось, как раньше, в прежних рамках,
и теми, кто задумывается о необходимости перемен. <…> Так же и Маргарет
Тэтчер, ▒леди, которая не сворачивает’, была
таким Господином, навязывающим свои решения, которые поначалу
воспринимались как неразумные, но постепенно ей удавалось сделать
свое мало кем разделяемое безумие принятой нормой”.
Впрочем,
как роскошь можно считать атрибутом аристократов, так и безумие — атрибутом
реформаторов.